Усидчивость как качество личности –  способность долго, не отрываясь, сидеть за работой; проявлять постоянство, терпение и усердие в каких-либо занятиях.

      Сегодня наша торговая сеть предлагает интересный товар – воспитатель усидчивости. Товар представляет собой кандалы для студентов и школьников. Штука весом в 9 кг вешается на ногу обучающемуся, выставляется таймер (до 3 часов), и, по истечении времени, браслет автоматически открывается.

      Уже на первый взгляд ясно, что усидчивость является нравственно-волевым качеством, своеобразной аскезой, неким насилием над собой и выражается в способности  проявлять терпение и выполнять нудную, тонкую и долгую работу, сидя на одном месте, с полным погружением в решение поставленной задачи. Усидчивый человек способен долго, не отрываясь и не отвлекаясь, сидеть за работой, требующей постоянного внимания и усердия. Это качество особенно нужно современному учащемуся: именно на него рассчитаны образовательные программы и режим учебной деятельности. Как правило, усидчивые ровнее и лучше учатся, имеют лучшие отношения со школой, учителями и родителями.

      Усидчивость – это склонность решать вопрос изнурительной по времени осадой. В отличие от усердия —  способности проявлять большое старание, крайнее прилежание, рвение и ответственность за результаты труда, усидчивость больше связана с фактором времени, со способностью долго фокусировать внимание на каком-либо занятии,  сосредотачиваться на каком-либо деле в течение нужного времени.

       В советской истории хорошо известна личность Вячеслава Молотова – министра иностранных дел СССР с 1939 года по 1956 год.

За усидчивость и умение работать по 24 часа в сутки Ленин ласково прозвал его «каменной жопой». Вот несколько высказываний о Молотове той поры: — Сталин тоже уехал отдыхать в Сочи, оставив Москву на Молотова. Именно в этот период Молотов становится его верной тенью, как когда-то Коба при Ленине. Теперь «каменная жопа» почти ежедневно шлет ему письма в Сочи…;- Молотов имел репутацию усердного работника, верного исполнителя распоряжений Сталина. В различных источниках отмечается, что Молотов имел кличку «каменная жопа» именно за усидчивость; — Когда Молотова спросили, правда ли, согласно некоторым источникам, что Ленин называл его «каменной жопой», тот просто ответил: — Знали бы они, как Ленин других называл!

   А вот выдержка из  анонимного письма, полученного ЦК ВКП(б) в октябре 1930 года: «Уважаемые товарищи, вот 13 лет вы производите всевозможные эксперименты с населением России: вы гноите его голодом, холодом, бесправием, вы держите его в условиях террора и издевательства. Ваши охранки новейшей формации полны ни в чем не повинными людьми. И вот хотим мы вас спросить: знаете ли вы чувства масс к вам? А чувства эти к вам полны озлоблением, ненавистью и отвращением. Что касается до Сталина, Молотова, Кагановича, то их рабочий и крестьянин иначе и не называет как «тифлисской обезьяной» (Сталина), «каменной жопой» (Молотова) и «пердеем пердеичем» (Кагановича). Эти клички вошли в постоянность и приобрели для них характер собственных имен, определяющих всю ценность их для масс».

     Усидчивость – это способность человека к саморегуляции и дисциплине. Это умение достичь унисона между решением какой-либо проблемы и затратами времени на нее. Усидчивый человек «за ценой не постоит», но решит проблему.

     Усидчивость – это умение контролировать свои чувства, прежде всего, язык при потреблении пищи и в межличностном общении. Усидчивый человек – олицетворение самоконтроля. Когда неусидчивый человек пытается постичь новое знание, его тянет то туда, то сюда, то поесть, то попить, то почесаться, то телевизор посмотреть, то душ принять, то с собачкой погулять. Мелочные вопросы пожирают время, а главный так и остается нерешенным. На учебу времени не остается. Вроде садился с намерением грызть гранит науки, до этого ничего не хотелось и вдруг, не успел осилить один абзац, сразу захотелось попить чай, заглянуть в холодильник, с кем-то переговорить.

     Начинается беготня туда-сюда, воцаряется суетность и мелочность, пропадает контроль чувств, уже нет сил не отрываться от своего занятия. Доктор О.Г. Торсунов пишет: «Если человек контролирует язык, все остальные чувства легко очень контролировать. Что значит контроль языка? Два вида контроля языка – это контроль потребления пищи (контроль питания) и контроль речи. Когда человек не контролирует язык, он не способен совладать собой и учиться, он не будет усидчивым. Как определить неусидчивого человека? Он хаотически питается, первый признак его, второй признак – он болтает попусту. Все, два признака неусидчивого человека. Больше не надо признаков, достаточно двух. Если эти два признака пропадают, человек может сидеть и учиться. Всё. Но как тогда вы контролировали свою усидчивость? Просто пытались сидеть, да? Но это не работает. Это невозможно, потому что хочется куда-то бежать».

     Без усидчивости нет гения. Борис Шергин в «Слове о Ломоносове» пишет: «– Ну и парень! – вторили монахи архиерейского подворья. – Принесли владыке книгу древлеписьменную для справок. Он поглядел и очки бросил: «Витиевато и узорно, а нечетко…» А Миша зачитал, будто с парусом по ветру побежал. И кряду вопрошает: «Владыка, куда солнце заходит?» Ну, тот пояснил, что в окиян-де – умыться, чтобы лучи просветить. Годы шли. Михайло перечитал все церковные книги, что были под рукой. Многое выучил наизусть. В особенности очаровала его Псалтырь в стихах Симеона Полоцкого. Михайло терял сон и еду, пока не получал на руки какой-нибудь полюбившейся книги. Вот он узнает, что за рекой, в доме Дудиных, есть две книги по новой мудрости. «Как свеча я теплился перед старым идолом Дудиным, – рассказывает сам Ломоносов. – Помер, а не дал. В воду я совался ради этих книг пред наследниками Дудиными и, наконец, получил в вечное владение. «Арифметика» Магницкого и «Грамматика» Смотрицкого, печати 1645 года, то были врата учености моей… У мужиков разговор: «почем хлеб да почем рыба»; у баб: «кто где женился, богату ли взял». А книга моя беседует мне: «Разумей читать книгу природы, живую грамоту. Подивися, как из малого семени вырастает великий дуб. Поразмысли чудное устройство тела твоего: глаз, орган тончайший хрупкого стекла, безопасно прибран в чашку костяную. И ресницами от пыли загорожен; и бровями от поту со лба защищен».

    … Славяно-греко-латинская академия учреждена была еще в XVII веке при Заиконоспасском, что на Никольской улице, монастыре. Сюда земляк и привел Михаила. Удивился и отец архимандрит, ректор академии: – Преудивленно! У нас ребята от учения, как от заразы, бегают. Дубьем не можем приневолить, а этот ради наук с Белого моря прибежал!… Податное сословие не препятствие: несть правила без исключений. Принятый в Спасские школы, как называли в Москве академию, Михайло ног под собой не чуял от радости. Ежели по доме какая слеза катилась, та назад воротилась. Низшие классы он прошел в один год. Через год умел уже сочинять латинские вирши – стихи. Латынь была тогда преддверием всех наук. Сочинения писались по-латыни. Михайло быстро одолевал класс за классом. Был первым в богословии и в философии, в красноречии и в поэзии. Но в Москве не оказалось тех наук, ради которых он сюда прибежал. Ни физика, ни механика, ни астрономия, ни иные науки, объясняющие природу и ее явления, в школе не преподавались. Конечно, пытливый и живой ум везде находил себе пишу. Библиотекарь и ключ отдал ревностному любителю наук: «Начитаешься, дак закрой! А я ужинать да спать!…»

  …Живой творческий ум и ученая любознательность Ломоносова не имели границ. По монастырским книгохранилищам разыскивал он древнерусские летописи. По ним составили «Историю Российскую». За этой работой следил Шувалов. Он ценил Ломоносова больше всего как поэта, который «чистый слог стихов и прозы ввел в Россию». Ревниво и капризно требовал стихов и гишторий поэтических: «Брось, брось, Михайло Васильевич, свои стеклянные дудки и блюдки, пусть их перемывает Дарья. Плюнь в свою химическую кухню. Твое место Парнас, а орудие – лира…» Поэт отвечал: «Великие люди, Невтон и Франклин, Эйлер и Вольф, тем дышут, что вы кухонным делом величать изволите. Сказывают: делу время, потехе час. Этот час иной посидит за картами, иной за бильярдом. Мне мой потешной час да позволено будет провести в моей кухне. С тем живу и умираю…».