ВЛАСТЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Корольков А.А.,
академик РАО, доктор философских наук,
профессор РГПУ им. А.И. Герцена (г. Санкт Петербург)

Трудно поверить, что без этого слова обходились в русском языке полтора столетия тому назад. Обходятся без него до сих пор в западных языках, в западной культуре: вполне достаточно им слова "интеллектуалы", чтобы выделить прослойку умнейших, создающих достижения науки, техники. А нам в России не только не обойтись без слова "интеллигенция", но и не разобраться никак, что же таит в себе интеллигенция, если она готовила революции своими трудами в философии, экономике, политике, а потом с не меньшим рвением ниспровергала идеи и идеалы революции. Интеллигенция писала великие романы, повести, учила детей в школах, но люди, называющие себя интеллигенцией, погрязли в политическом лицемерии, запутывая народ посулами, рекламой, создали новую форму терроризма на телевидении, в газетах, журналах, обучая Россию "заниматься любовью", а не любить, заменяя совестливость ловкачеством, "русской рулеткой" и новым для России вопросом: "Кто хочет стать миллионером?" вместо прежних "Кто виноват?", "Что с нами происходит?".

ВАКАНТНОЕ место интеллигента стремились чаще всего занять не созидатели, а разрушители и даже погромщики. Апологеты тех или иных партий склонны идеализировать собственное историческое становление, между тем уроки истории для того и полагается изучать и учитывать, чтобы обрести более ясный взгляд на будущее.

Кто-то боготворит дореволюционную интеллигенцию, но напомню лишь, что канонизированный интеллигент А.П.Чехов имел основания высказаться более, чем резко: "Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр".

Исторически противоречивую роль интеллигенции первым подметил историк. В 1897 году В.О.Ключевский записал эскизно мысли об интеллигенции. Ему не нравилось это слово газетного жаргона, хотя он сознавал, что оно имеет вполне классическое происхождение и назначение интеллигенции достойное понимать действительность, самих себя и свой народ.

В.О.Ключевский не мог не заметить, что сам по себе культурный феномен, названный в России его современниками интеллигенцией, появился и живет довольно давно: "В нашем обществе, как и во всяком другом, люди разумные и понимающие были и тогда, когда еще не было людей, умеющих писать и читать".

Если с интеллигенцией связана высшая для общества степень разумности, разумения (о чем и Вл. Даль свидетельствует в своем толковом словаре), то откуда же срослись неразделимо совсем иные словосочетания  "гнилой интеллигент", "вшивый интеллигент", "паршивый интеллигент" или уничижительное "интеллигентишка"?

Удивительно, но и В.О.Ключевский рядом с возвышенной характеристикой интеллигенции как способной выражать самосознание личности и народа тут же дает набросок: "Классификация интеллигенции", в котором нет и следа возвышенности, напротив, классификация представляет разнообразие исключительно отрицательных человеческих типов, лишенных цельности, далеких от самостоятельного мышления и отражения духа народа. Вот эта классификация интеллигенции:

"1) Люди с лоскутным миросозерцанием, сшитым из обрезков газетных и журнальных.

2) Сектанты с затверженными заповедями, но без способности к мышлению…

3) Щепки, плывущие по течению, оппортунисты либеральные или консервативные, и без верований, и без мыслей, с одними словами и аппетитами".

Это было написано до "десяти дней, которые потрясли мир" и уж тем более задолго до повторных потрясений, разваливших организм огромной державы в конце ХХ столетия. И в том, и в другом потрясениях решающую роль сыграла интеллигенция. В начале века образ революционного интеллигента запечатлелся памятью о пенсне Луначарского и Троцкого, а в конце того же века трибунным обликом Собчака и прочими фигурами быстро увядших говорунов, которых спустя десять лет после их речений уже и не вспомнить даже свидетелям этих телевизионнопарламентских триумфаторов (были же и Черниченко, и Стреляный, и Куркова). Если предположить, что Хакамада или Немцов  это и есть интеллигенция, то легко объяснить народное недоверие и даже презрение к интеллигенции.

РАЗОЧАРОВАНИЕ в лидерах, знающих, что надо сказать на публику, особенно в предвыборных дебатах, повергло в растерянность даже многоопытных людей. Ловкие манипуляторы от телевидения сумели создать альтернативу: или интеллигентная Хакамада, или косноязычный и прямолинейный представитель народа Шандыбин. Разумеется, в интеллигентном Петербурге выдвигается во власть экзотически элитарная Хакамада, а русская провинция с недоверием относится даже к писателям, недавно еще именуемым совестью нации, и предпочитает топором сработанного Шандыбина.

В русском восприятии существует образ интеллигента и не интеллигента, далекого от политических и властных притязаний, образ положительный, в том числе соответствующий энциклопедическому истолкованию интеллигенции как наиболее сознательной, разумной, образованной части общества. Эталонным интеллигентом такого типа был А.П.Чехов. Почему здесь назван также образ не интеллигента? Дело в том, что в числе самых почитаемых в народе всегда были праведники, их разум возвышался над обыденностью, суетностью мира. Нелепо было бы пытаться приписать интеллигентность Иоанну Кронштадтскому или митрополиту Петербургскому и Ладожскому Иоанну, сочетавшим народную искренность, сердечность с высочайшей духовной просвещенностью, исторической образованностью, проницательностью и разумностью. Казалось бы, таких людей и надо бы в первую очередь к когорте русских интеллигентов, но внутреннее чувство отвергает такую возможность. Это другое. Это выше всякой интеллигенции и интеллигентности. Интеллигенция бывает разной и переменчивой, а праведники  на века.

ТАКОВЫ исторические реалии: образованность в России, и не только в России, на определенном этапе (в последние века с нарастанием) обособилась от религиозности, то есть от изначально неразделенного, цельного. А изначальность эта означала, что образование есть движение к Образу Божиему, к совершенству, к идеалу и гармонии, а просвещение  это приобщение к божественному свету, освещение души лучами опять-таки совершенного Образа. Книга Святителя Иосифа Волоцкого "Просветитель", написанная еще в XV веке, не имеет ничего общего с европейским просветительским движением XVIII века, как раз начавшего разворот в сторону атеизма и нигилизма.

Наша интеллигенция в лице учителей сторонится религиозности, хотя ей претит утилитаризм, делячество, разбухающие в современном обществе. По-видимому, нам предстоит внимательнее всмотреться в дела и слова подлинной народной интеллигенции, чтобы остаться на уровне разумности в столь запутанном нашей историей вопросе отношении школы и религии, интеллигенции и религиозности.

http://www.bigpi.biysk.ru/oldsite/publishing/2002/9003.htm