ВЛАСТЬ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
в постсоветский период отечественной истории
(1991-2006 гг.)

(автореферат)

Мешкова А.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется качественными изменениями в сфере культуры, обусловленными социально-экономическими преобразованиями общества на рубеже XX-XXI столетий. Результатом стали вымывание национальных культурных традиций, внедрение в массовое сознание психологии индивидуализма, развитие различных форм девиации, снижение патриотического сознания. В этих условиях возрастает роль интеллигенции, ибо художник всегда был интересен как сила, генерирующая идеи и синтезирующая национально-исторические ценности.

Изучение проблемы идентификации художественной интеллигенции, ее позиционирования помогает уяснить, насколько перспективны и отвечают народному самопознанию политические концепции, институты, стратегии, определяющие лицо нынешней России, и необходимы ли научно обоснованные коррективы в государственной культурной политике.

Общий культурно-исторический и философский смысл переломных периодов в развитии страны проявляется в активном творчестве, когда формируются новые социальные отношения. Вместе с тем, новация, стремительно внедряясь в общественное сознание и бытие, нередко наносит ущерб традиционным областям культуры и образования. Исследование проблемы взаимоотношений власти и художественной интеллигенции, анализ культурной политики в постсоветский период позволит оптимизировать ход социальных изменений, а также внести определенный вклад в развитие исторической науки.

Степень научной разработанности проблемы. Для постсоветской историографии характерен все возрастающий интерес к российской художественной интеллигенции: ее истории, духовно-корпоративным чертам и политической субкультуре, тем понятием общественного и государственного развития страны, которые в разное время вызревали в художническом сознании. В современных исследованиях интеллигенция заявлена как самостоятельный объект изучения. 

Научные работы, посвященные проблеме интеллигенции хронологически можно разделить на три части: дореволюционные[i][1]; советского периода[2]; современные[iii][3]. По мнению В.И. Сальникова[iv][4], несмотря на большое количество работ, в  интеллигентоведении имеют место отсутствие единства в восприятии интеллигенции, унаследованное от идейно-политических споров представителей различных идеологических лагерей пореформенной эпохи (60-е гг. XIX - начало XX вв.); отсутствие четкого понимания грани, отделяющей интеллигенцию как социокультурный феномен от интеллигенции как исторического феномена, вследствие чего характеристики, даваемые интеллигенции в определенный исторический период, нередко воспринимались как ее сущностные характеристики; несогласованность понятий «интеллигенция», «интеллектуалы», «образованный слой».

Одной из причин таких понятийных противоречий является многосоставность понятия «интеллигенция», унаследованная из разных исторических эпох и разных социокультурных течений. Так, для дореволюционных работ было характерно перенесение понятия «интеллигенция» из сферы философии, где оно означало особое состояние духа, в сферу социологии применительно к исторически и социально конкретной части народа, взявшей от имени и во имя всего народа на себя функции общественного самосознания. Итогом размышлений интеллигенции о соотношении политического, этического, религиозного начал в жизни общества и одновременно апофеозом либерально-консервативной идеологии стал знаменитый сборник «Вехи» (1909)[v][5]. Причиной доминирования противокультурных тенденций «веховцы» сочли полную подчиненность интеллигентского сознания диктату политики, равнодушие к религии, нравственным исканиям русской литературы и идее самовоспитания.

Советская историография темы отличается гипертрофированным интересом к проблеме партийности, классовости и социальной ответственности искусства. Социологически интеллигенция понимается как «прослойка» между двумя «основными классами» советского общества — рабочим и трудовым крестьянством, а этически как особый слой людей, занятых в сфере духовного производства и обладающих особым духовным качеством – интеллигентностью. С конца 1980 гг. усиливается интерес к исследованию социальной роли интеллигенции в трансформационных процессах: как объекта и субъекта преобразований, степень ее адаптивности, особенности социальной идентификации, возможности трансформироваться в новое качество – стать интеллектуальной элитой страны, превратиться в образованную часть «среднего класса» или же маргинализоваться, не вписавшись в новую реальность. Эти проблемы находят отражение в деятельности НИИ Интеллигентоведения, созданного в 1998 г. в Иваново и разрабатывающего новую теоретико-методологическую парадигму интеллигентоведения как самостоятельной отрасли научного знания[vi][6]. Издаваемый Центром с 2001 г. журнал «Интеллигенция и мир» является серьезной трибуной научной мысли.

На научных конференциях, посвященных проблемам интеллигенции[vii][7], не раз отмечалось, что такое сложное в историческом и в социокультурном планах явление, как российская интеллигенция, нуждается в комплексном междисциплинарном изучении. При исследовании трансформационных процессов, происходящих в современной России, наиболее интересными являются работы, указывающие на их обусловленность необходимостью проведения очередной модернизации. Это работы Л.А. Беляевой, В.Г. Федотовой, авторов выпуска «Три века отечественных реформ»[viii][8] и др. Нельзя оставить без внимания работы, указывающие на связь российских трансформационных процессов с процессами глобализации[ix][9].

Представляют интерес работы, раскрывающие проблемы провинциальной интеллигенции, взаимоотношения центра и периферии, интеллигенции и власти[x][10]. Выявлению общественной ментальности советской и постсоветской интеллигенции посвящены работы С.С. Боганцевой, Э.В. Ершовой, Т.В. Стародубцевой[xi][11]. Структура социально-политических, духовно-нравственных, эстетических, ценностных ориентаций художественной интеллигенции предложена в работе С.Н. Комиссарова[xii][12]. Автор признает, что, несмотря на множество деструктивных качеств сознания (аполитизм, утопизм, эклектизм, преобладание пафоса недовольства над пафосом утверждения), художественная интеллигенция остается носительницей особых духовно-нравственных качеств и гарантом гуманистических общественных преобразований. Базовые основы политики в постсоветский период и направления творческой деятельности художественной интеллигенции представлены в диссертационной работе В.Е. Белановского[xiii][13]. Представляют значительный интерес работы, посвященные молодому поколению художественной интеллигенции. Это  труды А.А. Королева, Т.Б. Козловой, Е.М Раскатовой[xiv][14], диссертационные работы А.Д Бородая, У.Г. Саитова, М А. Шмойлова[xv][15] и др.

В 90-е гг. внимание исследователей было направлено на проблемы существования и развития культуры в условиях рыночной экономики. Этому аспекту был посвящен ряд научных симпозиумов международного, федерального и регионального уровней[xvi][16]. Среди ученых не было единства в отношении влияния рыночных механизмов на развитие сферы культуры. В результате дискуссии сформировались две позиции. Одни считали, что подлинное искусство несовместимо с коммерцией. Другая группа исследователей видела в рыночных отношениях один из факторов оптимизации и совершенствования деятельности учреждений культуры, способствующий поиску новых форм и методов, гарантировавших разнообразие спроса и предложения[xvii][17].

В постсоветской России не было достаточного опыта деятельности учреждений культуры в рыночных условиях. В результате ряд исследователей обратили свое внимание на особенности функционирования сферы культуры в зарубежных странах[xviii][18]. Изучение и анализ различных моделей культурной политики в странах Европы и Америки способствовали поиску оптимальных вариантов взаимодействия государства и сферы культуры. Вместе с тем простое заимствование европейских моделей оказалось неприемлемым для российских условий.

Переход на многоканальную систему финансирования предопределил интерес исследователей к развитию спонсорских отношений. В связи с этим ряд работ был посвящен проблеме привлечения внебюджетных средств на нужды культуры[xix][19]. Результатом переосмысления роли государства в обществе стало обращение исследователей к проблеме взаимоотношения власти и культуры[xx][20]. Культурологическому и политологическому осмыслению феномена интеллигенции посвящены работы Н.И. Балашова, Л.А. Кошелевой[xxi][21].

В целом историография научной проблемы «Власть и художественная интеллигенция в постсоветский период отечественной истории» является относительно молодой и находится на стадии формирования. Учитывая имеющиеся достижения, автор видит задачу в том, чтобы обобщить и систематизировать накопленный материал и сделать свои научные выводы. Это представляется важным еще и потому, что выбранная для изучения проблема в таком аспекте историками еще не исследовалась.

Цель диссертации состоит в том, чтобы на основе использования разнообразных, в том числе, впервые вводимых в научный оборот документов, всесторонне и комплексно провести анализ разработки  и реализации государственной политики в сфере культуры в 1990-х – 2006 гг., рассмотреть содержание и особенности общественно-политической и творческой деятельности художественной интеллигенции на рубеже ХХ-ХХI вв.

Реализация указанной цели осуществлена посредством решения следующих научных задач, которые автор ставит перед собой:

- рассмотреть предпосылки, содержание, особенности культурного процесса в условиях трансформации политической и экономической системы, кризиса общественного сознания, глобализации мирового развития;

- рассмотреть принципы формирования концепции государственной политики в сфере культуры, проследить ее эволюцию, оценить степень ее эффективности, выявить причины формирующейся в начале ХХI в.  тенденции  к  ее  трансформации, сформулировать обобщающие выводы;

- исследовать основные направления, этапы и формы деятельности государственных органов,  общественных организаций, творческих союзов, учреждений  в сфере культуры  в изучаемый период;

- проанализировать условия становления нового типа художественной интеллигенции, проблему ее идентификации и позиционирования;

- выработать на основе проведённого исследования практические рекомендации по совершенствованию  государственной политики в сфере  культуры  в Российской Федерации.

Объектом диссертационного исследования является эволюция государственной политики и взаимоотношений власти и художественной интеллигенции в 1991-2006 гг., анализ общественно-политической и творческой деятельности художественной интеллигенции в данный период. Предмет исследования – художественная интеллигенция в постсоветский период, ее взаимоотношения с властью и роль в современной модернизации России, демократизации общественных процессов, сохранении культурного наследия и национальных традиций страны.

Хронологические рамки исследования охватывает период 1991-2006 гг., на который приходится существенная системная трансформация российского общества и государственности: крушение социалистического строя; утверждение к середине 1990-х гг. авторитарно-либерального режима переходного типа при разложении прежней социальной структуры и резком расслоении бывшего советского общества; последующее укрепление «вертикали власти», некоторая стабилизация политической, экономической и социальной сфер. Признавая как важнейшую предпосылку изучения отечественной истории ее целостность и непрерывность, автор целенаправленно выходит при изучении проблемы за обозначенные хронологические рамки. Конкретную дату имеют политические события, реформы, периоды экономической политики. Культура, образование, наука, как и духовность в целом, формируются многими поколениями в течение длительного времени.

Методология исследования. Использованы основные исторические принципы ─ историзма, объективности, всесторонности изучения, достоверности. Культурные события раскрываются в исторической последовательности на общеисторическом фоне. Принцип историзма позволил исследовать исторические знания по теме как в хронологической последовательности, так и в их концептуальном единстве. Используя системный, междисциплинарные подходы, соискатель, тем не менее, остался в предметном поле отечественной истории, так как основными методами исследования являлись историко-сравнительный, метод периодизации, синхронный и др. Автор солидарен с точкой зрения А.В. Зябликова, который полагает, что применение дифференцированного подхода к такому объекту, как художественная интеллигенция, будет продуктивным только тогда, когда последним звеном мыслится художническая персоналия, ибо подлинный художник всегда яркая индивидуальность[xxii][22].

Источниковая база исследования достаточно широка и презентативна. Ее составили многочисленные документы и материалы Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Центрального государственного архива литературы и искусства г. Москвы, Центрального архива общественно-политической истории г. Москвы, отражающие процесс эволюции культурной политики в исследуемые годы. В частности, в РГАЛИ были изучены материалы фондов 3183 (Союз композиторов Москвы) и 3187 (Литературный фонд России).

Использовались источники следующих видов: официальные документы, документы творческих союзов, общественных и политических организаций, документы личного происхождения, материалы редакций газет и журналов. В арсенале открытых публикаций, прежде всего, выделяются законы и законодательные акты, нормативные документы Российской Федерации по вопросам культуры[xxiii][23]. В особую группу источников необходимо выделить Интернет. В исследовании автор обращался к результатам социологических исследований по проблемам интеллигентоведения и направлениям культуры в исследуемый период.

Научная новизна работы состоит в постановке проблемы, весьма актуальной и не имеющей всесторонней научной разработки с учетом объекта и хронологических рамок исследования. Ее результаты позволяют составить комплексное представление не только об основных направлениях государственной политики в области культуры в постсоветский период, но и о тех глобальных культурных традициях, которые вплоть до настоящего времени продолжают функционировать в российской общественной жизни. В этом смысле, многие выводы диссертационного исследования содержат ответы на насущные вопросы современного периода развития российской культуры.

Исследование позволило выделить два этапа в процессе эволюции государственной политики в сфере культуры. В условиях государственно-политических и социально-экономических преобразований в 90-е гг. произошла децентрализация управлением  культурой, ее деидеологизация, был принят целый ряд важных законодательных актов, которые определили принципы ограниченной монополии и законодательно предписанной ответственности государства в области культуры. Однако общесистемный социально-экономический кризис существенно затормозил позитивные изменения. В условиях перехода Российской Федерации к новой модели общественного развития, мировоззренческого, идеологического вакуума, недостаточного финансирования  преобразования  в сфере культуры носили  хаотичный характер, снижался общий культурный уровень россиян.

Принципиально новым является анализ процессов трансформации государственной политики в сфере культуры, начавшихся с 2001 г. Начала действовать федеральная программа «Культура России 2001-2005 годы», в соответствии с которой увеличивается бюджетное финансирование значимых проектов. Развитие культуры и развитие общества впервые были определены как взаимозависимые. Вместе с тем стало очевидным, что, с одной стороны, к художественной интеллигенции приходит понимание своей ответственности за падение культурного уровня страны, проблемы и трудности современного развития России во много вызваны несоответствием мировоззренческой модели осуществляемых реформ традиционным ценностям  российской культуры. С другой стороны, анализ реальной государственной политики свидетельствует о том, что культура до  сих пор вне национальных приоритетов.

Соискателем обоснована необходимость оптимальной культурно-исторической политики, чуждой какой-либо односторонности. Она базируется на констатации, с одной стороны, давней включенности России в мировой, прежде всего, европейский контекст, с другой – культурно-национальной идентичности страны.

Выявлены изменения в функциональном назначении интеллигенции как в российском, так и в глобальном мировом контексте. Существенно, что в новых поколениях россиян, жизненные ориентиры которых формируются после 1991 г., ценности, присущие интеллигенции, и образ жизни интеллигентов не обладают такой привлекательностью, как раньше, а жизненный успех понимается в формах, нередко далеких от установок тех, кто сохраняет идентичность с интеллигенцией. Соискатель утверждает, что современная российская интеллигенция – не только профессиональное сообщество, но и духовно-корпоративная, ценностная общность, отнесение к которой предполагает личностную готовность на верность высокой идее, правде, справедливости, высокой морали. «Интонацию» эпохи определяют как творчество  подлинных, выдающихся художников, так и будничная, подвижническая, работа провинциальной интеллигенции, библиотечных, клубных, музейных тружеников.

Научно-практическая значимость диссертации Результаты исследования могут быть применены в научной, педагогической и прикладной деятельности. Их можно использовать при фундаментальном, системном анализе отечественной истории, современного состояния российского общества и выработке рекомендаций в области перспективного развития, что относится к компетенции обширной сферы гуманитарных наук. Материалы исследования могут быть использованы в разработке курса отечественной истории для высшей школы, спецкурсов по истории общественной мысли и общественных движений, истории российской интеллигенции, российской культуры рубежа ХХ-ХХI вв. Введенный в оборот фактический материал будет полезен федеральным и региональным органам государственной власти при совершенствовании системы управления культурной деятельностью в современных российских условиях. Автором формулируются исторические уроки из опыта государственной политики в сфере культуры, взаимоотношений власти и художественной интеллигенции, которые могут быть использованы адекватно современным потребностям и возможностям.

Апробация работы проведена посредством публикаций и выступлений на научных конференциях по проблемам современной культурной политики в России, взаимоотношения власти и художественной интеллигенции, ее позиционирования. Диссертация обсуждалась на кафедре истории Московского государственного университета приборостроения и информатики. Автор выступала с докладом на III Международной научной конференции «Высшее образование для ХХI века», IХ научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета с публикацией в «Научных трудах Московского гуманитарного университета».

Структура работы соответствует избранной цели и задачам. Диссертация состоит из введения, четырех разделов, заключения, списка источников и научной литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются ее цели и задачи, хронологические рамки, методология и принципы исследования, дается историографический анализ основных источников, определяется научная новизна исследования.

В первом разделе «Особенности культурного процесса на рубеже XX-XXI вв.» автор обозначил пути, по которым происходило формирование социально-культурного фундамента постсоветского общества. Среди них основными выступали следующие: путь экстенсивного, медленного изменения сознания россиян под воздействием ежедневных событий, меняющегося окружения, отношений между людьми; путь интенсивного, детерминированного новыми идеями и ценностями освоения нового образа жизни.

Реальная практика исполнительной власти в области культуры вызвала разочарование интеллигенции и деятелей культуры. Ее неэффективность определялась: сохранением «остаточного подхода» к гуманитарной деятельности, что проявляется не только в ее финансировании, но и в самой философии подхода к культуре на уровне государственного управления; разрывом между властью и интеллигенцией, игнорированием интересов провинциальной интеллигенции; автономизацией и самоизоляцией национальной интеллигенции народов России; недооценкой негативной реакции обширного слоя образованной части россиян на ориентацию власти на «проатлантические» духовные ценности; унизительным социально-экономическим положением работников культуры, большинства других групп интеллигенции; едва ли не абсолютным игнорированием властью проблем творческой молодежи[xxiv][24].

В диссертации отмечается, что одновременно в общественном сознании развитие культуры стало постепенно ассоциироваться с возвращением в духовную жизнь страны культурного наследия во всем его многообразии и объеме; с реальной и законодательно гарантированной свободой творчества; с созданием условий для беспрепятственного развития различных культурных течений, стилей, школ в культуре, искусстве, направлений культурно-просветительской деятельности; с разгосударствлением организации культурной жизни людей посредством свободного выбора ими духовных ценностей в соответствии с собственными интересами и потребностями; с преодолением в этом плане государственной или иной монополии, развитием негосударственных учреждений для культурной деятельности; с широким развитием международных культурных связей как государства, так и субъектов Российской Федерации, общественных организаций, что должно обеспечить полнокровное включение России в духовную жизнь современного мира.

Экономический кризис начала 90-х гг. поставил под угрозу полноценное воспроизводство художественного потенциала общества. Исследование показало, что творческие работники оказались среди наименее социально защищенных групп граждан (зарплата ниже прожиточного минимума, отсутствие внятного законодательства по защите авторских прав, трудовой кодекс не учитывает специфику творческих профессий, отменены льготы для сельской интеллигенции, членство в творческих союзах больше не засчитывается как трудовой стаж). Есть достаточно оснований утверждать, что за первую половину 90-х гг. Россия понесла урон в своем творческом потенциале, сравнимый с тем, который был нанесен революцией и гражданской войной. По данным, опубликованным в 1996 г. в журнале «Российская Федерация сегодня» Россия утратила 40% своего творческого потенциала[xxv][25].

Опираясь на большой фактический материал, автор показывает, что из-за экономических трудностей театры, музыкальные коллективы, киностудии и государственные телекомпании были вынуждены сократить постановку новых спектаклей, фильмов и программ. Так, по сравнению с 1990 г. Театр им. В. Маяковского сократил число спектаклей с 765 до 491 в 1994 г. и 463 в 1995 г. В «Современнике» в 1990 г. играли 519 спектаклей, в 1994 г. – 283, 1995 г. – 269, в театре Оперетты  в 1990 г. 415 спектаклей, 1995 г. – 286[xxvi][26]. Аналогичной была ситуация и в других московских театрах и в целом по стране.

К минимуму были сведены возможности библиотек, архивов и музеев пополнять свои фонды новыми изданиями, приобретать архивные документы и музейные экспонаты. Под угрозой разрушения и полной утраты оказались многие памятники истории и культуры, в том числе и вошедшие в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Техническое оснащение учреждений культуры, искусства, кинематографии, архивов стало существенно отставать от мирового уровня.

В диссертации рассматриваются формы стимулирования художественного творчества в условиях бюджетного недофинансирования с помощью привлечения средств предпринимателей и общественных организаций. Среди множества причин, побуждающих представителей промышленных и финансовых структур направлять денежные средства в культуру, автор выделяет коммерческие мотивы, связанные не столько с денежной прибылью, сколько с рекламой, созданием имиджа своей фирмы, налоговыми льготами.

Автор выявляет особенности культурного процесса, обусловленные развитием рыночных отношений. Культура последних пятнадцати лет бурно развивалась вширь, но количество вопреки законам диалектики, не перешло в качество. Рыночные отношения породили так называемую криминальную культуру. По устойчивости традиций, норм и образцов, бесперебойному социальному воспроизводству, нормативной жестокости и одновременно пластичности, адаптированности к меняющимся условиям существования и т. п. криминальная культура давно уже стала одним из наиболее стабильных социокультурных явлений в России[xxvii][27]. Коммерциализация культуры в наибольшей степени сказалась на средствах массовой информации, поскольку они полностью стали зависеть от спроса на свою продукцию. Аналогичные процессы происходили с телевидением. Вторая половина 90-х гг. оказалась для российской культуры временем всемогущего кича, в частности в рекламе.

Как показало исследование, кризис культуры, в отличие от экономического, политического и других, имеет свои особенности и проявляется не как отдельно существующая среда, а как единый общественный организм. Кризис возникает и проявляется в силу действия враждебных культуре обстоятельств в экономике, в социально-политической и духовной жизни, когда прогрессирует декультуризация человека и общества. Со второй половины 90-х гг. стала заметно снижаться доля средств и фонда свободного времени, которое могло себе позволить население на культурную деятельность (появилась потребность зарабатывать, чтобы выжить, и возможность заняться бизнесом), в результате резко стала падать посещаемость театров, выставок, библиотек, клубов. К этому следует добавить значительные разрушения социальной инфраструктуры культуры, что усугубляет трансформацию ценностных ориентаций, прежде всего, молодого поколения. Сегодня театров, специально ориентированных на работу с детской и подростковой аудиторией, нет в половине субъектов Российской Федерации, в том числе в 16 из 21 республиканских центров. Драматические театры с начала 90-х гг. практически исключили из своих афиш детский и юношеский репертуар как экономически невыгодный. Многие ТЮЗы в отсутствие устоявшейся государственной политики и финансовой поддержки переориентировали свой репертуар на взрослую аудиторию. До сих пор нет детского телевидения, все каналы не обеспечивают объемы детского вещания.

Массовая культура становится весомым началом в формировании мировоззренческих установок и определяющим образом влияет на культурную самоидентификацию молодежи. По утверждению ректора Литературного института Б. Тарасова, «Восходящее» или «нисходящее» развитие истории зависит не столько от реформ, изменяющихся социальных учреждений, научных открытий, промышленных, информационных и иных революций, сколько от установок сознания, влияющих на рост высших или активизацию низших свойств личности и отражающихся на обустройстве мира.

Культура является самой национально окрашенной частью общественной жизни, и в то же время она сильнее всего сближает народы и страны. В этой связи автор выделяет два полярных модуса культурной глобализации: по модели рынка, и по модели культуры. Глобализация по модели культуры не отрицает существующего в мире культурного многообразия, не требует от человека отказа от своей национальной и индивидуальной идентичности. Она ставит своей задачей не переход к глобально-однородной (гомогенной) общей для всех культуре, а создание информационных технологий, позволяющих транслировать, распространять по всему миру уже существующие, создаваемые на локальном уровне, культурные ценности и образы. Нельзя спрятаться от мирового рынка в скорлупу своей прежней – этнической или национальной идентичности, но в условиях глобальной экономики можно сохранить эту идентичность, придав ей характер локальности, способной воспроизводиться на глобальном уровне[xxviii][28].

В диссертации приводятся данные о трансформации глобальной культурной индустрии в различного рода «суррогатные» станции, обеспечивающие международное вещание в других странах на их территории, с широким участием местного персонала, но при жестком центральном контроле. Коммерчески выгодная глобальная индустрия массовой культуры управляется по рыночным законам транснационального бизнеса. По данным, приводимым американскими журналистами 3. Сардаром и М. Вин Дэвис, в 1983 г. монопольное управление глобальными СМИ сосредоточивалось в руках 80 компаний; по состоянию же на 2000 г. этот рынок поделили между собой 9 компаний.[xxix][29]. Как правило, международные медиакомпании прямо или косвенно спонсируют производство местных программ, которые пропагандируют ценности «американского образа жизни»: высокий уровень потребительской сферы, необузданное чувство свободы, неолиберальные политические ценности. Если к этому добавить продукцию круглосуточных каналов MTV, QVC (quality, vaiue, convenience — качество, ценность, удобство), прямое заимствование или примитивное калькирование американских «реальных» и игровых шоу, то откроется картина полного господства транснационального телекоммуникационного бизнеса на «местных» рынках.

В условиях глобализации, расширения информационных технологий, требующих интеллектуализации труда, формируется новый тип личности, обладающей рационализмом, динамизмом, прагматизмом, высокой адаптивностью, расширенным диапазоном знаний. В этой связи человек стоит перед выбором усвоения ценностей подлинных, но не востребованных на рынке труда, либо поверхностных, часто сомнительных, но повышающих его собственную востребованность, конкурентоспособность. Таким образом, направленность социализации (воспитание новых членов общества) зависит от того, в каком состоянии находится культура общества.

Во втором разделе «Формирование государственной политики в сфере культуры. Ее государственно-правовое регулирование» автор характеризует изменения в системе управления культурой. Осуществлена передача значительной части полномочий в этой области органам региональных властей. Стала активно разрабатываться идея целевого программного финансирования, которая предполагала реализацию наиболее значимых проектов в сфере культуры. Государство официально отказалось от монополии в сфере культуры и перешло к долевому участию в реализации конкретной политики. Реальная практика осуществления культурной политики показала, что федеральные органы, отдавая вопросы развития культуры в ведение регионов, дистанцировались от решения проблем. Это не могло не привести к кризисной ситуации в культурном пространстве, ибо в государственной и муниципальной собственности находится большая часть учреждений культуры. Региональный бюджет оказался не способным взять на себя обеспечение деятельности учреждений культуры.

Официальный статус учреждений культуры определялся новой Конституцией, принятой в 1993 г. Согласно 44-й статье, каждый гражданин имеет право на участие в культурной жизни, пользование учреждениями культуры, доступ к культурным ценностям. Кроме прав, гражданам вменялось в обязанность забота о сохранении культурного наследия.

В «Основах законодательства РФ о культуре»[xxx][30] определялись обязанности государства в сфере культуры, связанные с обеспечением общедоступности культурной деятельности, культурных ценностей и благ для всех граждан; поощрением деятельности граждан по приобщению детей к творчеству и культурному развитию; предоставлением налоговых и других льгот, способствующих развитию культуры и ее материально-технической базы; осуществлением бюджетного финансирования организаций культуры; обеспечением свободы и самостоятельности всех субъектов культурной деятельности; устранением какой-либо монополии в сфере культуры; осуществлением протекционизма по отношению к юным талантам, творческой молодежи, а также по отношению к национальным культуре и искусству; выявлением, учетом, изучением, реставрацией и охраной памятников истории и культуры. Впервые в России на законодательном уровне была ограничена степень вмешательства государства в культурную сферу, в творческую деятельность граждан и их объединений, государственных и негосударственных организаций культуры. Закон указывал на обязательность учета культурных аспектов во всех государственных программах, поскольку культуре отводилась основополагающая роль в процессе развития и самореализации личности.

Сфера культуры переводилась на многоканальную систему финансирования, включающую в себя несколько источников поступления средств: федеральный, региональный, муниципальный бюджеты, поступления от спонсоров и организаций, фондов развития культуры, а также доходы от собственной деятельности. Основой государственных гарантий сохранения и развития культуры в Российской Федерации по-прежнему является государственное финансирование. Четко определялись процентные отчисления на культуру из бюджетов различных уровней: из федерального бюджета - 2%, из местного - не менее 6%. Отметим, что действие именно этой статьи, обеспечивающей функционирование всей системы, неоднократно приостанавливалось в связи с отсутствием средств в федеральном бюджете. Региональные и местные бюджеты также не обеспечивали необходимого финансирования.

«Основы законодательства РФ о культуре» заложили фундамент для дальнейшего законотворчества в данной сфере деятельности, определив основные принципы государственной политики. В течение нескольких лет был разработан и утвержден ряд законов, касающихся различных организаций: «Основы законодательства об архивном фонде РФ и архивах»[xxxi][31] (июль 1993), Федеральный закон «О музейном фонде РФ и музеях в РФ»[xxxii][32] (май 1996), Федеральный закон «О библиотечном деле»[xxxiii][33] (декабрь 1994). Данные законодательные акты регламентируют в комплексе основные принципы деятельности учреждений культуры.

Поскольку Россия стремилась стать равноправным членом европейского сообщества, были приняты Федеральные законы «О вывозе и ввозе культурных ценностей»[xxxiv][34] (апрель 1994), «О культурных ценностях, перемещенных в СССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории РФ»[xxxv][35] (февраль 1997). Последний узаконивал положение многих коллекций, попавших в страну после Второй мировой войны.

Закон «О государственной поддержке кинематографии в РФ»[xxxvi][36] (август 1996) гарантировал государственную поддержку и протекционизм по отношению к производству национальной кинопродукции. Ощутимая утрата культурных традиций, народной культуры обусловила Указ «О мерах государственной поддержки народных художественных промыслов»[xxxvii][37], а позже принятие Закона «О народных художественных промыслах»[xxxviii][38] (январь 1999), который предусматривает государственную поддержку художественных промыслов в целях сохранения и развития национальной культурной традиции.

Аналогичные цели предполагалось достичь и в Указах Президента РФ, направленных на поддержку культуры и искусства Российской Федерации. Реальные результаты по выполнению этих законов были мало ощутимы. Тем не менее, можно констатировать, что государство к середине 90-х гг. пришло к выводу о том, что культура не может развиваться без его поддержки.

Постановлением Правительства РФ от 26 июня 1995 г. было утверждено Положение «Об основах хозяйственной деятельности и финансирования организаций культуры и искусства»[xxxix][39]. В нем оговаривались источники поступления денежных средств и цели, на которые можно расходовать средства, выделяемые бюджетом, имущественное положение учреждений культуры, порядок их создания и реорганизации. Учитывая новые экономические условия, действия данного постановления дополнялись рядом законопроектов. Федеральный Закон «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях»[xl][40] рассматривал условия взаимодействия учреждений культуры и спонсоров, занимающихся благотворительной деятельностью. Согласно налоговому кодексу и Закону «О налоге на прибыль предприятий и организаций»[xli][41], предприятия и организации могли направлять на благотворительные цели не более 5% облагаемой налогом прибыли. При этом учреждения культуры, получая денежные средства от различных организаций, обязывались платить с них налог на прибыль.

Анализ проблемы позволил сформулировать вывод о том, что многие сферы культуры нуждаются в обновленном законодательстве. Особенно это касается сохранения культурно-исторических памятников как объекта правоотношений собственности, механизма привлечения к административной ответственности лиц, не выполняющих правила охраны памятников, уточнение обязанностей их владельцев и пользователей.

Диссертант определяет в качестве важнейшей задачи культурной политики государства – формирование целостной информационно-ознакомительной системы для районов, обладающих большим историко-культурным и природным потенциалом. В нее должны быть включены все местные достопримечательности: музеи, историко-культурные и экологические заповедники. Таким образом, можно образовать «культурный каркас» России, сохранить культурную идентичность наших народов, обеспечить преемственность национальных традиций, самобытность развития всех российских территорий.

В третьем разделе «Становление нового типа интеллигенции: проблема идентификации и позиционирования» анализируются различные подходы к определению понятия «интеллигенция», «художественная интеллигенция», выявляются родовые свойства художнического самопознания. Корни слова «интеллигенция» восходят к латиноримскому периоду всемирной истории и происходят от глагола «понимать» (мыслить, размышлять). В немецкой классической философии – это одновременно и создающая и размышляющая способность субъекта, состояние «теоретического духа», достигшего своего самосознания. Приведенные значения как раз и указывают на особые свойства личности интеллигента (в идеале) – умение и стремление постоянно оперировать не только рациональностью, но и всем ансамблем развивающихся способностей человека (вплоть до редких, сенситивных качеств таланта). Понятию интеллигенции придавался и моральный смысл. Интеллигент концентрирует народную совесть и мораль, нравственность и веру, формирует социальные и идейные цели народа, его духовные и нравственные ценности»[xlii][42].

Некоторые исследователи выделяют в среде интеллигенции два слоя ─ интеллектуальная элита и сама интеллигенция. Интеллектуальная элита отличается высокими интеллектуальными знаниями, создает духовные ценности и идеи, представляя выдающихся личностей в той или иной профессиональной среде. Если первая группа формирует интеллектуализированный труд, то вторая сохраняет и дополняет духовную, культурную, нравственную черту в своей деятельности. Соискатель разделяет позицию известного российского историка, академика РАН Ю.А. Полякова, для которого из суммы комплекса критериев, решающими представляются социально-общественный и культурный. Интеллигенция – общественно и культурно активная часть населения. В диссертации признается вполне «инструментальным» определение художественной интеллигенции, данное И.В. Купцовой: «художественная интеллигенция объединяет людей, «занимающихся творческим трудом, направленным на производство, распространение и сохранение художественных ценностей»[xliii][43].

Традиционно художественная интеллигенция в России считалась социальным индикатором состояния духовной жизни общества. В конце ХХ в. среда ее деятельности и ее социальное положение кардинально изменились. В ходе различных дискуссий, в СМИ стали высказываться мнения об утрате ею прежних позиций, снижении престижа ее труда. Начали углубляться процессы социально-экономической и социально-статусной дифференциации в этой группе российского общества, ощущаются проявления регионального, тендерного, возрастного и иных типов неравенства.

На фоне социальных изменений российского общества происходит трансформация идентификации и самоидентификации творческой интеллигенции, ценностной ориентации, социальной роли, моделей отношений с властью и обществом. Возрастающее значение в социальной адаптации россиян материальных ценностей, рыночных отношений, бизнеса  позволяет предполагать зарождение и нового типа творческого интеллигента. Этот тип представлен социально-экономической профессиональной группой, способной существовать продажей своей умственной энергии, продуктов и услуг интеллектуального труда[xliv][44].

Социальная идентификация творческой интеллигенции начинается с оценки населением состояния культуры, как непосредственного предмета ее деятельности. Она косвенно отражает оценку социального статуса и роли творческой интеллигенции. Культурный уровень российского общества претерпел как положительные, так и отрицательные изменения. При этом отношение населения к этому обстоятельству скорее отрицательное.

Происходит смена принципа организации культурной жизни с воспитательного и просветительского на развлекательный шоу-бизнес. Распространяемые искусством ценности скорее материальные, нежели духовные. Главным ограничением своей творческой деятельности интеллигенция видит в низком культурном уровне масс. При этом не осознает или сознательно не желает видеть свою причастность к происшедшим негативным изменениям.

Выявлено несоответствие в самоидентификации и идентификации творческой интеллигенции и в более важном социальном параметре, социальной роли рассматриваемой группы. В обществе по-прежнему востребована роль творческой интеллигенции в качестве духовного лидера. Причина утраты такой позиции различна. У населения она состоит в низком уровне профессионализма, тогда как значительная часть творческой интеллигенции отстраняется от морально-этических функций вполне сознательно, подчеркивая тем самым первичность профессиональной идентичности своей социальной группы. Современная творческая интеллигенция далеко не всегда представительствует перед государством от имени населения, не оппонирует власти.

Вместе с тем, в диссертации подвергается сомнению утверждение исследователя Е.М. Самсоновой  в том, что творческая интеллигенция соотносит себя с профессиональной группой, считая только профессиональные качества, определяющими ее положение в социальной структуре общества[xlv][45].

Автор считает неправомерным говорить о нивелировании элитарности интеллигенции и в советский и постсоветский периоды, моральных и культурных ценностей в ее сознании. Будучи действительно профессиональной группой внутри общества, она продолжает оставаться духовно-творческой корпорацией. Пользуясь профессиональным инструментарием, она формирует духовные ценности, возделывая и возвышая человека. Это не исключает наличия внутри интеллигенции значительного слоя людей, которые столь же профессионально насаждают в обществе «низкие истины», меняя одни приоритеты на другие. Их принадлежность к творческой интеллигенции сомнительна. Отделить подлинное искусство от версификаторства – задача разумной государственной политики.

Вместе с тем, в диссертации не отрицается очевидный факт мутации генного кода российской интеллигенции, изменения ее мировосприятия в силу генетической, региональной, профессиональной неоднородности. Демократизация и экономизация общественной жизни, провозглашенная свобода творчества выдвинули на первый план личностный фактор, а не социальные схемы, характеризующие интеллигенцию. Неоднородность проявилась и в том, что сохранилось ядро общественно и культурно-активных людей, элита, прежде всего влияющая на общественное сознание, формирующая его, а вокруг этого ядра находятся огромные и многообразные периферийные слои, периферийные не в территориально-географическом, а смысловом значении. В переломные времена плюрализм мнений переходит в качественно иную стадию – поляризации взглядов, раскола, открытого противостояния.

Автор полагает невозможным структурировать интеллигенцию как социальную страту с едиными характеристиками. Имеется в виду не только и не столько этническое многообразие, но главным образом различие в экономическом, социальном, культурном уровне многочисленных регионов. Поразительное многообразие России наложило неизгладимый отпечаток на интеллигенцию, сделав ее менталитет многослойным, вобравшим в себя различные течения, испытавшим – порой неосознанно – влияние различных культур. Географическое расположение России, занимавшей как значительную часть Европы, так и всю северную часть Азии, в огромной степени влияло на менталитет народа в целом и интеллигенции в первую очередь. Через всю историю России проходят маятниковые колебания между Западом и Востоком.

В этой связи автор подчеркивает важность исследования позиций отдельных групп, слоев, профессий и даже отдельных деятелей, определяя степень их влияния и взаимовлияния. Говоря о судьбах интеллигенции в целом, ее отношении к историческим явлениям, роли и месте в общественно-политической жизни, всегда надо иметь в виду значительную условность этого термина.

Наше время характеризуется масштабным экзистенциональным кризисом, связанным с приоритетом материальных ценностей, торжеством прагматизма, культом эффективности. Художественная интеллигенция, будучи жертвой этого кризиса, одновременно несет ответственность за его порождение. Подлинная художественная элита России в большинстве своем осознает, что без поворота к духовности, обретения «смыслов» ни у народа, ни у страны, ни у самой интеллигенции нет будущего.

В четвертом разделе «Общественно-политическая и творческая деятельность художественной интеллигенции в период смены модели общественного развития» рассматриваются различные модели участия во власти представителей творческой интеллигенции. Одна из них может быть охарактеризована как сотрудничество в качестве советников, экспертов или консультантов. Примером последнего в современной России может служить наличие Президентского Совета и Комиссии по помилованию, состоящих из видных представителей интеллигенции, и Общественной палаты, занимающихся мировоззренческой оценкой конкретных шагов исполнительной власти, но не являющихся официальными государственными образованиями. Роль интеллигенции состоит здесь, с одной стороны, в трансформации общественных интересов и потребностей, преломляемых через призму гуманистических ценностей, в политическую сферу, а с другой, в создании более высокого уровня политической культуры социума путем просветительской работы на основе того доверия, которое ей оказывается со стороны народа.

Однако отдельные представители данной группы под воздействием личностно-психологических факторов решаются на то, чтобы предпринять попытку вхождения в работу политических органов различного ранга. Самый убедительный пример – деятельность режиссера, народного артиста страны Николая Губенко с начала в должности Министра культуры, а потом главы Комитета по культуре Государственной Думы, его борьба за сохранение культурного наследия России. Формируется и заметная группа интеллигенции, оппозиционная к установившейся власти. Кроме твердых приверженцев социалистической идеологии и советского образа жизни, в нее вливаются разочаровавшиеся в «демократических» идеалах и делах. В этой среде разброс взглядов тоже достаточно велик. Идут поиски, формирование объединяющей идеи, рассматриваются теория и практика государственно-патриотического направления, а также социал-демократии.

Наличие различных моделей взаимодействия интеллигенции с институтом политической власти, лишний раз характеризует интеллектуально-духовный слой как чрезвычайно противоречивое образование.

В исследовании утверждается: специфика художественного творчества предполагает первичность самосознания, самовоспитания, самосовершенствования человека по отношению к внешним формам устройства жизни. Отсюда, правомерно осознанное или безотчетное дистанцирование художника от политики. Оно базируется не только на утверждении свободы творчества, но и на постулатах вековой дискуссии о степени нравственной, моральной обеспеченности политики.

Художник выполняет свою общественную, политическую функцию через реализацию своего творческого дара, создание художественных произведений. В этом его гражданский и патриотический долг. Присутствие художника во власти, законотворческой, управленческой работе, конечно, не исключается. Позиция быть вне политики не тождественна аполитизму. Она предполагает неприятие как левого, так и правого радикализма, стремление быть выразителем общенациональных, общечеловеческих ценностей.

В диссертации дается характеристика основных направлений и содержания творческой деятельности художественной интеллигенции. При этом отмечается, что культурный процесс отличается мозаичностью мировоззренческой и стилевой противоречивостью.

С одной стороны, в исследуемый период можно говорить о создании высоких образцов художественного творчества, о таких значимых явлениях культуры, как завершение реконструкции Государственной Третьяковской Галереи, всего историко-архитектурного комплекса Московского Кремля с воссозданием дореволюционных интерьеров его знаменитых дворцов, открытие в Москве на Поклонной горе Историко-мемориального музейного комплекса. Вернулся интерес к традициям русской живописи и музыки, творчеству фольклорных коллективов. В Москве ежегодно проводился международный фестиваль современной классической музыки «Московская осень». Организатор фестиваля – Союз композиторов Москвы с трудом изыскал средства для его проведения, обращаясь с письмами в Министерство культуры, комитет по культуре Правительства Москвы[xlvi][46]. В январе 2000 г. в Московском Доме композиторов прошли концерты и праздничные мероприятия, приуроченные к 100-летию И.О. Дунаевского.[xlvii][47]

При поддержке Министерства культуры РФ и Комитета по культуре и туризму мэрии Санкт-Петербурга с 1993 г. в г. Пушкино ежегодно в дни православного рождества организовывался Всероссийский фестиваль «Вече малых городов России» с целью «привлечь внимание общественности к проблемам народной культуры российской провинции…, популяризации фольклорно-этнографических жанров традиционной народной культуры»[xlviii][48].

Возникли новые театральные и иные творческие коллективы. Только в Москве театры «Экспромт» (1993), Мастерская П. Фоменко (1993), «Геликон» (1993), ЕТ СЕТЕRА под руководством А. Калягина (1993), «Вернисаж» (1996), «Новая опера» (1998) и творческие коллективы «Еврейский камерный хор», Камерный хор под руководством В. Минина (1998), Фольклорный центр под руководством Н. Бабкиной (1994) и др.[xlix][49] _

Исследованные материалы свидетельствуют о широком использовании в театральных сезонах классического наследия русской культуры, сохранении выдающихся музыкальных и театральных актерских школ, «генетических матриц» культуры, укреплении позиций национального кинематографа, постепенном восстановлении системы кинопроката. На телевидении создается система противовесов массовой культуры в виде репутационных проектов, экранизации Ф.М. Достоевского, М.А. Булгакова, А.И. Солженицына. Возвращаются культурные произведения из эмиграции.

С другой стороны, исследователь отмечает полное разрушение прежнего культурного пространства России, сокровищницы мировой культуры. Утрачены традиции и мировая слава Большого театра. Все более утилитарным становится кинематограф, теряя ценность культурного события, превращаясь в разновидность чистого товара. Автор приводит точку зрения президента ФИПРЕССИ А. Плахова, исследующего творчество молодых кинематографистов России. Для него современное молодое кино определяется формулой «Герои безгеройного времени». Он связывает это явление с неким прогрессирующим равнодушием в обществе[l][50].

Аналогичные процессы происходят и в театральном искусстве. Успех здесь всегда был многократным отражением творческой силы и власти художника, которое случается во время спектакля и остается в культурном пространстве как духовный опыт зрителя. Ныне повсеместно в театрах протекает глобальный, болезненный процесс замены одной модели театрального дела на другую. Постсоветский период с его «остаточным финансированием» культуры, с одной стороны, а с другой – возможностью материализации права на самостоятельность, инициативу, свободу творчества, не мог не инициировать новых рамок художественного творчества, в частности, антрепризу как форму существования мобильного, подвижного частного предпринимательства.

В диссертации приводится яркий пример проникновения антрепризного театра на территорию «МХАТ им. А.П. Чехова». В начале своего художественного руководства О.П. Табаков определил цели и задачи «возрождения»   МХАТа – заполняемость зала; высокие заработки; художественная идея и привлекательная для зрителя труппа. Очевиден поворот к коммерческому театру, но театру не русского типа. Автор отмечает, что антреприза-продюсерство – столичное явление. Провинциальный театр, то есть все пространство, где когда-то развивалась, куда была вытеснена старинная русская антреприза, практически непроницаем и для антрепризы и для бизнес-театра. Нередким явлением для провинциального театра, брошенного в рыночную стихию, стала подмена театральной деятельности нетеатральной. Вписанные в рынок, театры уже не стремятся и не в силах создавать произведения сценического искусства, заниматься художественным творчеством. Они проводят презентации, свадьбы, похороны и другие торжества местного значения. Удельный вес таких культурных услуг все время возрастает.

В диссертации утверждается, что в исследуемый период положение театра в обществе разительно изменилось. Он утратил свои былые «учительские» позиции, а с ними и определенность изначальных критериев. Театральная жизнь предстает как рассыпанная мозаика, где постепенно истончается духовная аура. С середины 90-х гг. государство вышло из книгоиздания и распространения книг. Ныне две трети книг издается в частных издательствах, а если иметь в виду тиражи, то 90% книг издается предпринимателями. Более всего страдает провинция. Московские и петербургские издательства вообще не доставляют свои книги в города с населением меньше ста тысяч человек. С 1991 г. тиражи журналов упали в 25 раз. В современной России один книжный магазин приходится на 60 тыс. потенциальных покупателей, а в Европе - на 10 - 15 тыс.

В начале 1990 гг. превращение книги в коммерческий продукт породило большое число ремесленников от литературы, выполняющих функцию станочного наполнения книжного рынка. Феномен «новой русской литературы», безусловно, имеет под собой социально-экономические причины. Новая реальность выбросила на рынок литературную продукцию, отвечающую критериям «благополучия и успеха». Просматривается явная тенденция к замене познавательного чтения инструментальным. Это один из важнейших аспектов общей прагматизации чтения, он определен необходимостью и желанием зарабатывать деньги, статус – и новыми открывающимися для этого возможностями. И если массовое познавательное чтение делается все более поверхностным, приближаясь с одной стороны, к чисто информационному, с другой – к развлекательному, компенсаторному, то чтение инструментальное, наоборот, становится более глубоким.

Определяющим направлением развития российской культуры являются электронные средства массовой информации, и в первую очередь телевидение, ставшее в значительной степени в силу своей общедоступности «властителем дум» большинства россиян. Современное общество постепенно переходит из непосредственно трудовой, индустриальной, даже постиндустриальной цивилизации в информационную, медийную, виртуальную, где досуг и отдых играют огромную роль. Сфера потребления стала основным источником инвестиций в экономику, а развлечение – разветвленной многоаспектной философией жизни. Россия постепенно приобретает черты цивилизации потребления, связанной с массовым культом удовольствий, с большим бизнесом, за ним стоящим, с ценностной системой, его обслуживающей. Соответственно на телевидении появились образованные и талантливые идеологи и производители массовой культуры, обслуживающие эту цивилизацию. Они утверждают, что развлекательное телевидение – это реальный путь к миллионам, а иначе мы будем каждый раз оправдывать свою неспособность разговаривать с большой, не читающей книжки, не слушающей классическую музыку аудиторией. Тем самым создание глубоких и сложных программ, подлинно художественных произведений становится своеобразным интеллектуальным «гетто», «утраченной территорией». 5-10% аудитории, для руководства ТВ, как бы не зрители. Но именно они, эти хорошо подготовленные человеческие «проценты», достаточно влиятельны сегодня, а завтра вообще будут формировать креативный потенциал нашей страны, восприятие будущего.

Обобщая большой фактический материал, автор утверждает, что, наряду с экономизацией, овеществлением жизни, последнее пятнадцатилетие в значительной степени выявило морально-интеллектуальную усталость людей от погружения в потребительские ценности. Пройдя через этап свободы, понимаемой как вседозволенность, отсутствие нравственных табу, они увидели оборотную сторону, драматическую, а порой трагическую, иллюзорной яркости и красочности так называемых новых ценностей. Исследование показало, что лишь небольшая часть российских писателей, деятелей искусства публично выступили с предупреждением о разрушительном нашествии массовой культуры западных образцов, порнографии, иллюзии книжного бума, пошлости в театре и кино, засилья модернизма. Именно радикальная интеллигенция при попустительстве власти содействовала продвижению всего этого на русскую почву, прежде всего в молодежную среду.

На рубеже XX-XXI столетий к российской интеллигенции пришло понимание негативных последствий нарушения в результате разрушения СССР не только экономических, хозяйственных связей, но и исчезновения единого культурного пространства. Впервые за всю российскую историю была сделана попытка ввести в оборот положение о нерентабельности культуры. Такая постановка вопроса уже сама по себе свидетельствует о снижении общего уровня культуры, разительном изменении отношения общества к образованию, науке, своему интеллектуальному потенциалу.

Диссертант с сожалением констатирует общеизвестное равнодушие власти к проблемам культуры, ведь даже само слово «культура» фактически отсутствует в Послании Президента Федеральному Собранию. И это при том, что культура всегда определяла содержание нашей жизни не меньше, если не больше, чем экономика. Фантастические рывки производительности труда и на их основе - громадные скачки мировой экономики невозможны без роста общей культуры и образованности населения. Н.А. Бердяев отмечал, что культура поднимает человека из варварского состояния, контркультура возвращает его к этому состоянию[li][51].

Стране нужна адекватная жизненным реалиям идеология общественного развития - этот своеобразный компас, указывающий направление движения, промежуточные и конечные цели. В связи с этим важнейшей функцией интеллигенции является привнесение в общество знаний, культуры, осмысленности национальных интересов, духовных ориентиров для развития, содействие превращению населения в народ.

В Заключении подведены итоги исследования, сделаны обобщения, предложены выводы и рекомендации.

Проведенное исследование показало, что на рубеже ХХ-XXI столетий произошли качественные изменения в сфере культуры, обусловленные социально-экономическими преобразованиями общества. Концептуальные основы государственной культурной политики в новой России базируются на конституционной правовой норме, согласно которой Российская Федерация – это демократическое федеративное правовое государство. Разработка и реализация государственной культурной политики предполагает демократическое начало и отражение федеративного устройства, национальных и региональных интересов наряду с общегосударственными.

В реформаторской культурной практике, как и в целом политическом, экономическом и социальном реформаторстве, проявились внешние и внутренние факторы. Отказавшись от советской идеологии, новая власть была вынуждена соизмерять тенденции российского социокультурного развития с западными образцами. В результате внешние факторы стали воздействовать на культурно-исторический процесс без ограничений. Внутренние факторы – автохтонные, опираясь на традиции, выступают как заслон против отрицательных сторон массовой культуры и маргинальных наслоений, поскольку их феномены базируются на основах отечественной культуры.

Концептуальное поле исследования потребовало упорядочения и интерпретации конкретных аспектов политики государства в отношении культуры. Наибольшее распространение получила точка зрения, которая нашла отражение в документах Стокгольмской конференции ЮНЕСКО (1998 г.), участники которой полагают, что любая политика в области культуры должна учитывать все элементы, определяющие культурную жизнь: творчество, сохранение наследия и его распространение. Необходимо добиваться равновесия между этими факторами для успешного проведения политики на принципах диалога культур.

Следует признать, что в исследуемый период культура оказалась вне национальных приоритетов. Это привело к обострению целого ряда проблем, экономических, социальных, межэтнических. Сегодняшнее состояние общества таково, что духовность и культура все чаще остаются невостребованными, в нем преобладают потребление над творчеством, пассивные формы приобщения к духовной культуре над активными, самовоспитание над государственной системой воспитания и просвещения, материальные ценности над духовными. В общественном сознании культивируются такие характеристики, как индивидуализм, эгоцентризм, преобладание личных интересов над общественными. Деградация духовной культуры, использование заимствованных извне идеологем, переоценка ценностей, отказ от культурных и духовных традиций, скользящая мораль, утрата поведенческих нормативов провоцируют рост негативных девиаций.

Однако, как показало исследование, идентификация интеллигенции в народном сознании противостоит постулированию либерально-эгалитарных ценностей в качестве универсальной, оптимальной модели развития, попыткам оттеснить на задворки государственной жизни национальные, почвенные приоритеты. К числу позитивных явлений можно отнести целевое программирование, которое в настоящее время является одним из ведущих направлений государственной культурной политики. Кроме того, экономические преобразования этого периода в определенном смысле подготовили сферу культуры к переходу к рыночным условиям. В диссертации выделяются доминирующие мотивы меценатской деятельности. Это, как правило, не социальная ответственность бизнеса перед обществом, а поддержка искусства в целях рекламы своей собственной деятельности, имиджа, получения налоговых льгот.

Исследование позволяет сформулировать практические рекомендации.

– Анализ особенностей культурного процесса на рубеже столетий показал насущную необходимость разработки и осуществления национального Проекта «Культура России». Его актуальность подтверждается катастрофическим отсутствием финансирования всех аспектов культурной жизни – от детского художественного и музыкального образования до научной реставрации. Необходимо не только сохранять и поддерживать культурное наследие, но и восстанавливать его утраченные памятники. Реализация этой задачи может стать фундаментом в становлении принципиально новых отношений между государством и обществом, объединении их усилий по сохранению культурно-исторического наследия России. Важнейшей составляющей национального проекта должна стать культура на селе. В рамках проекта культура должна рассматриваться не только как один из институтов общественного сознания, но и как целостная система ценностей, формирующих идентичность нации, единство Российского государства, влияющая на все сферы государственного и гражданского бытия.

– Составной частью Проекта «Культура России» должно стать художественное образование, в том числе, поддержка педагогов и особо одаренных выпускников музыкальных и других учебных заведений сферы искусства. В частности, было бы правильным учредить национальные гранты для одаренных детей в целях продолжения ими профессионального образования на среднем и высшем уровне. Гранты должны выделяться обладающим способностями детям из малообеспеченных семей либо сиротам и выплачиваться на протяжении всего времени обучения.

– Необходимо сформировать целостную информационно-ознакомительную систему для районов, обладающих большим историко-культурным и природным потенциалом. В нее должны быть включены все местные достопримечательности: музеи, историко-культурные и экологические заповедники. Таким образом, можно образовать «культурный каркас» России, сохранить культурную идентичность наших народов, обеспечить преемственность национальных традиций, самобытность развития всех российских территорий.

– Деятельность организаций, учреждений, учебных заведений культуры следует строить на основе учета  неоднородного по национальному составу населения, должна учитывать исторические традиции, исторический опыт, формы культурной самодеятельности народов, населяющих регион, и одновременно создавать условия для включения людей в современные формы культурного общения, приобщения их к образцам актуальной культуры.

Основные положения диссертации изложены в 9 публикациях общим объемом 6,4 п.л.:

1.  Мешкова А.В. К вопросу о различных подходах к идентификации интеллигенции // Вестник молодых ученых. Серия: Исторические науки. 2006. №1. 0,6 п.л.

2.  Мешкова А.В. Проблема идентификации и самоидентификации художественной интеллигенции в современной России // Власть. 2006, № 11. 0,6 п.л.

3.  Мешкова А.В. Художественная интеллигенция современной России в отечественной историографии.// Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып.73. III Международная научная конференция «Высшее образование для ХХI века». М.: Изд-во Московского гуманитарного университета «Социум», 2006. 0,7 п.л.

4.  Мешкова А.В. Формирование государственной политики в сфере культуры и ее государственно-правовое регулирование // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып.76. М.: Изд-во Московского гуманитарного университета «Социум», 2006. 1,7 п.л.

5.  Мешкова А.В. Государственная политика в сфере культуры в Российской Федерации на рубеже ХХ-XXI вв. // Сборник научных трудов по Отечественной истории. Вып.6 / Российская экономическая академия им Г.В. Плеханова. М., 2004. 0,3 п.л.

6.  Мешкова А.В. Телевидение «массовое» и «высокое» // Сборник научных трудов / Московский государственный университет приборостроения и информатики. М.: Изд-во РЭА им. Г.В. Плеханова, 2006. 0,7 п.л.

7.  Мешкова А.В. Отечественная историография о проблемах идентификации и самоидентификации современной российской художественной интеллигенции. // Сборник научных трудов/ Московский государственный университет приборостроения и информатики. М.: Изд-во РЭА им. Г.В. Плеханова, 2006. 0,7 п.л.

8.  Мешкова А.В. «Глобальная культура» и проблема культурно-национальной идентичности страны // Сборник научных трудов / Московский государственный университет приборостроения и информатики. М.: Изд-во РЭА им. Г.В. Плеханова, 2006. 0,9 п.л.

9.  Мешкова А.В. Механизмы реализации культурной политики в современной России// Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции «Власть, общество, личность». Пенза: МНИЦ, 2006. 0,3 п.л.