РОССИЙСКАЯ ЛИБЕРАЛЬНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Черников А.В.

Российская либеральная прозападная интеллигенция – это особый исторический феномен, присущий российскому обществу. Каким же образом возник этот феномен? Можно ли ему что-либо противопоставить?

Толчком к возникновению российского западничества стала петровская вестернизация. Петровские реформы болезненно отразились на развитии российского культурно-исторического типа. «Прививку европейской цивилизации к русскому дичку хотел сделать Петр Великий… Но результаты известны: ни самобытной культуры не возросло на русской почве при таких операциях, ни чужеземное ею не усвоилось и не проникло далее поверхности общества; чужеземное в этом обществе произвело ублюдков самого гнилого свойства» [1, С. 143]. В то же время они породили массовое преклонение перед западными ценностями у российской политической и культурной элиты. По сути, это еще не был западный либерализм, но сам разрушительный вирус западничества уже готовил почву для его появления. На протяжении всего XVIII в. этот вирус крепчал, внося раскол в русское общество. Постепенно русские крестьяне, в максимальной степени сохранившие черты российского культурно-исторического типа, превратились в рабов, в говорящее «быдло», которые уже по своему социальному положению не в состоянии были определять как вектор развития русской культуры, так и основные положения русской политической мысли. Этот вектор должна была определять дворянская элита, оевропеевшаяся до такой степени, что уже в начале XIX в. значительная часть дворянства (а аристократия в первую очередь) не зная русского языка, родным считали французский. Знакомство с родным языком оканчивалось для многих дворян-офицеров только военными командами, которые они отдавали солдатам. О русской культуре и говорить нечего: разве можно изучать «мужицкую» культуру представителям «просвещенного» класса! Великий русский поэт А.С. Пушкин, обратившийся в своих произведениях к русским народным сказкам был скорее исключением из правил. Однако даже находясь в плену западнических иллюзий, российские императоры и большая часть дворянства продолжали честно служить России, по крайней мере, так, как они это понимали. Н.Я. Данилевский называл такое служение «политическим патриотизмом».

Активное формирование либеральной интеллигенции началось после Отечественной войны 1812 г. Большую роль в этом сыграло движение декабристов. Не следует идеализировать это движение. Подавляющее большинство его участников весьма смутно представляло за что они борются, обобщая все это одним словом «свобода». Кстати, что такое эта самая «свобода», до сих пор никто так и не умудрился точно определить даже в философии, не говоря уже о строго юридическом смысле. Выступали за размытое понятие _ «свобода» — вот и все. Объяснить это можно в том числе и тем, что большинство из участников движение – молодежь, не имевшая не только политического, но даже сколько-нибудь серьезного жизненного опыта. Для многих из них революция была просто романтической игрой. Часть руководителей движения, не намного лучше разбираясь в реальной политике, состояла в различных масонских организациях. Кстати, в подобных организациях состояли и руководители военных революций в Испании – полковник Рафаэль Риэго и генерал Антонио Кирога, и в Неаполе – полковник Гульельмо Пепе. Странное совпадение, не правда ли? Как и восстание в Неаполе и в Испании, восстание декабристов окончилось поражением. Впрочем, ничем другим это «игрушечное» движение, к счастью для России окончиться не могло. Страшно даже представить себе, чем закончилось бы для огромной страны правление декабристов не имеющих ни малейшего понятия о тонкостях экономики и политики.  Вполне предсказуемо разгром восстания обернулся усилением государственной власти, проводившей консервативную политику, так называемую «николаевскую реакцию». Таким образом, эта политика – это естественная реакция государства, вызванная необходимостью его «самосохранения», а вовсе не «паническим страхом» Николая I перед революцией (тем более, что будучи харизматическим лидером Николай I уже в силу особенностей психики не мог испытывать панический страх).

Однако эта политика вызвала резкое неприятие в среде «просвещенного» дворянств. В отличие от декабристов, эти «просвещенные», как правило, не были отягощены службой государству, поэтому имея массу свободного времени, могли развлекаться в свое удовольствие. Полем для интеллектуального «развлечения» стала критика существующих в России порядков. Вот тут и появляется психически больной П.Я. Чаадаев, заявивший, что России надо «покаяться» перед Европой, отречься от Православия, русской «дикости» и броситься в объятья «просвещенной» Европы. По сути это была программа уничтожения не только русского культурно-исторического типа, но и России как государства. Не секрет, что современные западные спецслужбы считают одним из наиболее эффективных средств покорения национального государства является уничтожение его исторической памяти, превращение населения из граждан-патриотов в бессмысленную толпу, подобную стаду баранов. Так, что «борец за свободу» Чаадаев создал поистине «прогрессивную программу», вполне в духе «оранжевых» революций нашего времени. Впрочем, остается загадкой – сам ли Чаадаев додумался до такого, или вовремя подсказал кто-то из просвещенных европейцев…

Сам факт появления «Философских писем» Чаадаева расколол русскую общественную мысль: появляется два основных течения: либералы западники и консерваторы-славянофилы. Западники призывая идти по пути «просвещенного» «демократического» Запада полностью отрицали смобытность русской культуры, считая ее заимствованной, подражательской. «Подражания» шло одновременно и Европе (разумеется все лучшее взято оттуда) и Азии (откуда, по их мнению, взято все худшее). К.Д. Кавелину, И.В. Вернадскому, Т.И. Грановскому, Б.Н, Чичерину и прочим видным либералам-западникам и в голову не приходило, что подобное двойное «подражательство» (даже если бы оно было на самом деле) уже само по себе является уникальным культурным типом. Вся свора, или как принято говорить плеяда, российских либералов яростно требовала отречься от всего национального («азиатского» в их терминологии), покаяться, исправиться и идти по пути «западной демократии». В чем, впрочем, русские должны покаяться и кому конкретно западники объяснить не смогли, наверное потому, что и сами этого толком не знали. Покаяться перед «великой и прогрессивной» западной цивилизацией – и все тут! То, что юридически выверенные по западным лекалам нагромождения либералов не приживаются на русской почве написано и сказано много. Впрочем, это доказывает сам ход исторического развития России.

Другим западным «спецпроектом», которым заболела наша интеллигенция стал социализм, проявившийся в русском революционном радикализме. Революционеры всех течений, прежде всего народники-террористы представляли собой экзальтированную интеллигенцию молодого поколения, для которой требования политических свобод, социализма, равноправия были просто красивыми лозунгами, не более того. Большая часть «революционеров» просто отдавали дань моде: в молодежной среде было модным быть в оппозиции правительству и церкви, называть себя революционером, нигилистом, борцом за народное счастье и т.п. Это были игры, забавы великовозрастных барчуков-интеллигентов и не нашедших себя в повседневной жизни разночинцев. Более опасны были революционные лидеры, террористы, готовые на самые радикальные меры. Эти люди с явными психологическими проблемами, страдающие различными комплексами, пытались таким образом самоутвердиться – убей царя, губернатора, полицмейстера и о тебе заговорят, ты станешь героем. Достаточно вспомнить, как интеллигенция сочувственно относилась к террористам, аплодировала, когда суды присяжных их оправдывали, сожалела, когда их все-таки вешали. Что же касается самого террора, то по сути – это элементарная уголовщина, какими бы благими намерениями и светлыми идеями его не оправдывали.

Так, что ни первой, ни второй категории «революционеров» ни конституция, ни гражданское общество были абсолютно не нужны. Первые при ужесточении политического режима сами отказывались от своих «радикальных» идей, вторых правительство после убийства Александра II изолировало от общества как уголовных преступников.

Со времен реформ Александра II лейтмотивом поведения нашей либеральной интеллигенции стал циничный лозунг, озвученный Чацким в грибоедовской комедии «Горе от ума»: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Под этим понималось (и понимается) отказ от сотрудничества с любой властью, которая делает хоть что-то во имя национальных интересов государства – ведь это так отдаляет наших западников от горячо любимого их Запада! Впрочем, в трудную минуту либералы не брезговали пользоваться защитой власти. Так классик русской литературы Л.Н. Толстой, беспощадно бичевавший «пороки русской действительности», в мае 1908 г. в своем знаменитом публицистическом письме «Не могу молчать» он с негодованием писал: «в то время как всё это делается годами по всей России, главные виновники этих дел, те, по распоряжению которых это делается, те, кто мог бы остановить эти дела, — главные виновники этих дел в полной уверенности того, что эти дела — дела полезные и даже необходимые, — или придумывают и говорят речи о том, как надо мешать финляндцам жить так, как хотят этого финляндцы, а непременно заставить их жить так, как хотят этого несколько человек русских» [5, С. 243] Яростный обличитель царского «деспотизма» и «дикости» Православной церкви, узнав о том, что крестьяне решили разгромить его имение немедленно обратился в полицию. И «свора псов и палачей» немедленно спасла классика русской литературы от горячо обожаемого им народа…

На пути теории, ведущих к уничтожению русского культурно-исторического типа встало учение Н.Я. Данилевского.

Историософская концепция Н.Я. Данилевского (1822-1885) является знаковым событием в развитии отечественной науки. При господствовавшем в отечественной исторической науке в XIX в. либерально-западническом подходе, взгляды Данилевского на развитие России, на русский культурно-исторической тип, были оценены далеко неоднозначно. Одни либеральные историки пытались оспорить (а то и осмеять!) ученого, посмевшего усомниться в ценности европейского пути развития, ученого, отрицающего уникальность западного «прогресса». Николай Яковлевич справедливо указывал : «Но и те, которые, собственно, не могут претендовать на честь принадлежать к Европе, так ослеплены блеском ее, что не понимают возможности прогресса вне проложенного ею пути, хотя при сколько-нибудь пристальном взгляде нельзя не видеть, что европейская цивилизация так же одностороння, как и все на свете» [1, с. 81]… «ни один из культурно-исторических типов не одарен привилегией бесконечного прогресса и так как каждый народ изживается, то понятно, что результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую и получивших к тому же сверхъестественный дар христианства, должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, каковы китайская и индийская, хотя бы эти последние и одни равнялись всем им продолжительностью жизни. Вот, мне кажется, самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя. Однако же и эти уединенные культурно-исторические типы развивали такие стороны жизни, которые не были в той же мере свойственны их более счастливым соперникам, и тем содействовали многосторонности проявлений человеческого духа; в чем, собственно, и заключается прогресс» [1, с. 102]… «Прогресс… состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях. Поэтому ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтоб она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предшественницами или современницами, во всех сторонах развития» [1, с. 126]…

Другие историки пытались просто не замечать его теории, так как самое страшное для серьезного ученого не оспаривание, не осмеяние, а именно игнорирование его идей. Однако при жизни Данилевского замолчать его идеи не удалось: слишком многогранна и колоритна была личность их автора, слишком целеустремленно, порой не щадя себя, пытался он доказать правоту и практическую значимость своей теории.

После смерти Николая Яковлевича его идеи не были забыты, однако интенсивность их пропаганды пошла на спад. Его теории, основанной на трепетном отношении к религии, к Православию, не суждено было овладеть умами российской интеллигенции. «В конце XIX – начале ХХ века были популярны другие теории – социалистические, либо либеральные. Абсолютно оторванные от реальности социалистические мечтания и либеральные благоглупости закрыли от них истинную народную жизнь с ее подлинно творческим началом. И социализм, и либерализм являлись продуктами западной цивилизации, полностью отрицающей не только самобытность неевропейских культур, но и высмеивающей религию, как пережиток прошлого. В среде «мыслящей» интеллигенции и либерального дворянства считалось хорошим тоном высмеивать все русское (естественно преклоняясь пере иностранным, прежде всего англо-французским), глумиться над религией, считая ее «мракобесием», а истинно верующих объявлять людьми с психическими отклонениями. Стало модным становиться в оппозицию к царю по любому поводу, считая его деспотом-самодуром, правительство – «держимордами» и тому подобное (причем не важна была личность императора – Александр II, Александр III или Николай II – главное не «запятнать» себя сотрудничество или даже поддержкой власти, а то чего ради «прогрессивная общественность» не поймет, высмеет, осудит!). Поэтому идеи Данилевского не могли стать духовной доминантой «мыслящей части» российской «прогрессивной общественности», прежде всего потому, что сама духовная доминанта как таковая у них попросту отсутствовала. Впрочем, наверное, это длительная болезнь нашей интеллигенции, особенно, творческой ее части: вспомним, с каким восхищением наша «мыслящая часть» и «творческое начало» встретили кощунственную выходку извращенок из Pussy Riot, с каким остервенением требовали их освобождения (забыв, что Храм Христа Спасителя не только объект религиозного культа, но и памятник русским воинам 1812 г., впрочем для западников это мелочь, ведь воины-то русские, да и воевали они против «просвещенной» либеральной Европы…), как радостно поддержали они освобождение Парижским судом таких же извращенок из украинской Femen, устроивших дебош в Соборе Парижской Богоматери (Notre Dame de Paris), как яростно ругают они правительство за присоединение Крыма, с какой оголтелой ненавистью относятся они к русским ополченцам Донбасса и тем нашим гражданам, которые не словом, а делом пытаются помочь братскому народу Новороссии. Воистину, «болезнь» нашей «прогрессивной общественности» неизлечима. Так что же получилиих предшественники, отвергавшие русскую самобытность, Бога, Православную веру, динение с русским царем?

Получили они кровавую революцию. Революцию, которая подняв наверх самые темные пласты русской жизни, выпустив наружу самые запретные инстинкты человека, разразилась пятилетней бойней, точное число жертв которой исчисляется десятками миллионов и не известно до сих пор. Миллионы русских, проигравшие войну другим миллионам русских, вынуждены были уходить за границу. Вместе с ними как ненужную рухлядь выкинули и «мыслящую часть» с «творческим началом». Та часть либеральной «прогрессивной» интеллигенции, которая осталась в стране, испуганно забилась по щелям, а вскоре униженно стала обслуживать новую власть, в душе ее ненавидя и презирая. Была и другая интеллигенция. Такая, как, например А.Н. Толстой, К.М. Симонов, Н.И. и П.И. Вавиловы, А.А. Брусилов, считавшая, что всегда должна не обслуживать конкретных представителей власти за лакомые куски с их барского стола, а служить своей стране, своему народу. И если для них смысл жизни состоял в служении, то для первых в приспособлении, желании неплохо и сытно жить любой ценой. После Октябрьской революции именно они сделали все, чтобы осудить и забыть идеи Данилевского. При идеологическом господстве марксизма сделать это было просто, тем более, что рядовые большевики, вчерашние рабочие и крестьяне, будучи искренними патриотами своей страны, в подобных вопросах разбирались плохо». [4, С. 122]

«Второе рождение» либеральной интеллигенции приходится на 90 гг. ХХ в. Именно в период перестройки и ельцинской либерализации экономики появляются «знаковые» для российских либералов фигуры: А. Собчак, Е. Гайдар, А. Чубайс. Если в начале ХХ в. в среде интеллигенции были модными антимонархические настроения, то в конце ХХ в. стали модными антикоммунистические. Результатом откровенно бездумных действий интеллигенции, ее утопического понимания политической ситуации в России, реалий традиционной российской политической системы и особенностей российской политической психологии была катастрофа. В начале века в России восторжествовала наиболее радикальная и безжалостная версия марксизма, а в конце того же века столь же радикальная и бесчеловечная версия либерализма. Но если в начале века империю все же удалось сохранить, то в конце века произошел ее распад, который по своим последствиям является крупнейшей для России геополитической катастрофой, последствия которой будут ощущаться еще ни одно десятилетие.

Итак, взгляды лидеров либерально-антикоммунистической оппозиции отличались крайним утопизмом. «Утопизм их заключается в отказе учитывать цивилизационные характеристики России, органический социально-экономический, политический и социокультурный материал российской модернизации. Были проигнорированы социально-психологические настроения и возможности наших соотечественников, особенности их мышления и традиции. Действительно, хотя массы россиян в тот период отвернулись от официальной социалистической идеологии, они отнюдь не избавились от ментальности, для которой характерны уравнительные настроения и представления о социальной справедливости, не приемлющие безраздельного господства рыночного распределения» [3, С. 42].

Либерально настроенные реформаторы выступили за свободные, не ограниченные никаким государственным регулированием экономические отношения. Либеральные политики и либеральная интеллигенция считали, что право частной собственности и свободный рынок, не контролируемые государством являются достаточным источником всех экономических, политических и гражданских прав и свобод. Фактически они провозгласили культ частной собственности и свободного рынка. Эта классическая либеральная идеология, без позднейших социальных дополнений, легла позднее в основу либеральных реформ 1992 г. Но для воплощения в жизнь этой идеологии необходимо было разрушить государственность, так как в любой российской политической системе, будь то самодержавие или Советская власть, ключевую роль играло именно государство.

Попытки постперестроечной модернизации 90 гг. ХХ в. были не только плачевны, но и резко отрицательны по своим последствиям. «Многие последующие кризисы посткоммунистического развития современной России проистекали из того, что долгосрочные цели были принесены в жертву краткосрочным расчетам молодых экономистов, не имевших достаточного политического опыта и знаний. Этим молодым экономистам, к числу которых относились Е. Гайдар, Б. Федоров, А. Чубайс… Г. Явлинский, и суждено было стать главными представителями либерализма в постсоветской России. Их трактовка либерализма как идеологии характеризовалась крайним примитивизмом… “Новой волне российских либералов, так же как и “прорабам перестройки”, было свойственно игнорирование национальной специфики России и стремление к слепому копированию западного опыта и западных образцов» [2, С. 313].

Весьма иллюзорные взгляды демонстрировали и «прорабы перестройки», и «демократы» и в области внешней политики. «Анализ документов российского “демократического” движения показывает, что для большинства его членов мир представлялся разделенным на две части, противоположные по своим характеристикам: область “демократии” и область “тоталитаризма”. Общество в государствах, которые считались “демократическими” называлось “цивилизованным”, “нормальным”, “западным”, причем эти термины часто употреблялись как синонимы. “Тоталитарное” же общество называлось “диктаторским”, “деспотией” (иногда “восточной деспотией”), “коммунистическим режимом”… Каким же представлялся цивилизованный Запад “демократическим” активистам? Главными его характеристиками, естественно, были “свобода” и “демократия”. Однако он также понимался как место, где люди живут в достатке, политическая система и экономика работают как отлаженный механизм, а иногда даже как место, где люди живут наполненной и счастливой жизнью». Вот эти детские представления и легли в основу внешнеполитического курса РФ в начале 90 гг. Основанный на них внешнеполитический курс, осуществлялся при полном игнорировании интересов России.

Таким образом, перестройка представляли собой  попытку не только социально-экономической, но и политической модернизации. Результатом стал не только полный крах советской экономики, но и крах всей политической системы, гибель государства и последовавшая за ним экономическая, политическая и социальная нестабильность. Отказ пойти по «китайскому пути», провести техническую и экономическую модернизацию при сохранении решающей роли государства, привел к краху и саму модернизацию.

Последствия перестройки еще более были усилены постперестроечной модернизацией 90 гг. Авантюристские реформы привели экономику России на край гибели, вышвырнули Россию из числа передовых стран мира, переместили ее на периферию международных отношений. Вместо современного общества западного типа, получился гибрид, основанный на отсталой в техническом отношении экономике, целиком базирующееся на «добывающих» отраслях и целиком коррумпированном авторитарно-олигархическим режиме.

Модернизация дала отрицательные результаты: распад государства, экономическая катастрофа, самый коррумпированный за всю историю страны авторитарно-олигархический режим Ельцина. Попытка одновременной политической и экономической модернизации потерпела крах. Успешно проведя спецоперацию по развалу российской экономики, они решили было приступить к демонтажу российской государственности, но к великому сожалению «прогрессивной общественности» всего человечества не смогли претворить эти идеи в жизнь. Пока не смогли.

Однако на смену им идет новое поколение «прогрессивных» либералов-общечеловеков, которые вслед за их «духовными отцами» XIX и ХХ веков мечтают уничтожить все, что составляет русский культурно-исторический тип – М. Касьянов, А. Макаревич, К. Собчак, папа и сын Гудковы, Г. Каспаров, А. Навальный. Не только словом мечтают развалить, но и делом. Так, И. Пономарев, будучи депутатом Государственной думы РФ, просит США помочь в свержении законной (!) власти в России, покойный ныне Б. Немцов весело прыгает на киевском майдане под идиотскую речевку: «Кто не скачет – тот москаль!». Впрочем уж кем-кем, а москалем Борис Ефимович никогда не был… Амнистированный вор М. Ходорковский гневно требует дать «свободу русскому народу» (который он с успехом обокрал). Значительная часть интеллигенции сочувствует «пану Ярошу» и устами 80-летнего О. Басилашвили  требует покарать «мерзавцев-ополченцев» Донбасса. Ряд видных «деятелей» российской «культуры», наплевав на волеизъявление десятков тысяч крымчан, требуют вернуть Крым Украине. Что это – политическая близорукость, психическое расстройство, или целенаправленная политика по уничтожению Русского мира? Можно ли что-либо противопоставить очередному всплеску либерального западничества? Можно, если здравомыслящая часть нашего общества наконец-то осознает, что российская цивилизация уникальна, имеет очень мало общего с враждебной ей западной цивилизацией. Можно, если политическая элита наконец-то осознает гибельность для России западного либерального пути развития, поймет необходимость сплочения населения вокруг единой общенациональной идеологии, отражающей традиционные ценности российского культурно-исторического типа и ради сохранения страны (или хотя бы самосохранения) пойдет на ее создание.

Список источников и литературы

1.                  Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций. М, 2014

2.                  Ланцов С.А. Политическая история России. С.–Пб, 2009

3.                  Согрин В. Западный либерализм и российские реформы // Свободная мысль. 1996. № 1

4.                  Соловьева Т.Н. Продолжатели идей  Н.Я. Данилевского в ХХ веке. // Творческое наследие Н.Я. Данилевского и задачи России в XXI веке (материалы международной научно-практической конференции, г. Курск, 26-27 ноября 2014 г., ч. 1). – Курск, 2014.

5.                  Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах, том 37. Москва: Государственное Издательство Художественной Литературы, 1956.

http://reosh.ru/rossijskaya-liberalnaya-intelligenciya-kak-istoricheskij-fenomen.html