НА ЧЕМ СТРОИМ ГРЯДУЩУЮ РОССИЮ?

Игорь Харичев

В основе современной цивилизации лежит признание ценности личности. В том числе — самоуважение. (Последнее — не гордыня, когда надутые щеки и грудь колесом, а такое отношение к самому себе, при котором человек не позволит уронить свою честь, сделать подлость, предать.) Да, именно отсутствие или наличие уважения к личности задает тип государства и общества. Отрицание идеи личности неминуемо порождает авторитарное или тоталитарное государство и недемократическое общество.

Западного человека уже не одно столетие отличает высокая степень самоуважения. Немецкий философ Карл Экартсгаузен в популярном у современников наставлении для молодежи «Благоразумие, соединенное с добродетелью» писал: «Когда ты являешься к своему начальнику или великому человеку, не делай никаких жалобных мин: твердое присутствие духа и спокойствие да господствуют в чертах лица твоего, но взор твой должен при том быть важен и почтительности исполнен». А в главе «О непрезирании простых людей» Экартсгаузен подчеркивал: «Оказуемое же простому человеку уважение всегда основывается на внутреннем достоинстве». (Нашим бы всевозможным начальникам это вызубрить.) Так что самоуважение считалось важной чертой в Германии уже в XVIII веке. Но это задавало и уважение к личности в обществе в целом.

Яркий представитель плеяды шотландских мыслителей Адам Фергюсон отмечал в своем труде «Опыт истории гражданского общества»: «В демократических системах граждане, чувствуя себя обладателями суверенитета, не так озабочены разъяснением, обеспечением или реальным статусом их прав, как это бывает при других типах правления. Они доверяют личностям, партийной поддержке и общественному мнению». Между прочим, книга вышла в 1767 году, то есть через 60 лет после принятия Унии, которая не только привела к основанию Великобритании, но и помогла Шотландии воспринять достижения Англии.

Нельзя сказать, чтобы в России не думали на тему личности, хотя это было уделом довольно узкого круга мыслителей. Так, известный русский историк и философ XIX века Константин Кавелин подчеркивал: «Личность, сознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство… есть необходимое условие всякого духовного развития народа». А кумир нынешней власти Иван Ильин в статье «Большевизм как соблазн и гибель», вышедшей в 1950 году, писал: «Когда мы помышляем о грядущей России, то мы должны, прежде всего, поставить перед собой основной вопрос: на чем мы будем строить грядущую Россию — на личности или на обезличении человека. Этим определяется и предрешается многое, основное, может быть — всё». (Кстати, выделение сделано Ильиным.) К сожалению, эти и подобные им слова не стали руководством к действию. В России никогда не было уважения к личности. У нашей страны особый путь.

Идея важности личности оспаривалась в царской России: ее видели подчиненной столь многим социальным институтам, от общины до государства, что сам принцип, породивший современную цивилизацию, в которой мы живем, благами которой успешно пользуемся, оказывался упраздненным. Вот что пишет в своей книге «Санкт-Петербург: Российская империя против российского хаоса» известный философ Владимир Кантор: «Нигде в Европе государство не обладало такой властью над жизнью и собственностью своих подданных, как в России. Соответственно, и независимая индивидуальность в такой стране появлялась с трудом, с чувством вины за свою особость, исповедуя культ народа, общинного сознания, что вело к отрицанию самой идеи личности либо к появлению весьма специфического типа личности вопреки, а в конечном счете к так называемому "культу личности"».

Трудно не согласиться с выводом, сделанным Кантором: в Российской империи, впрочем, как и в СССР, личность не защищена и стремится укрыться в некую мифическую соборность. «Но эта пресловутая российская соборность говорит как раз о неумении, неспособности русского человека быть самим собой. А общество, где личность не сформировалась, есть соединение людей, не способных каждый сам по себе нести за себя всю полноту ответственности, а потому деструктурирующих социум, превращающих его в некий социокультурный хаос… В том обществе, где человек не сам по себе, а лишь частица единой силы, единого общества, этот человек оказывается чрезвычайно одинок и беззащитен. Государство не печется об отдельном человеке. Он может полагаться только на собственную изворотливость, умение терпеть и быть незаметным. Иными словами, не имея сообщества независимых людей, которые могли бы ему помочь, он, не становясь личностью, становится гораздо большим индивидуалистом, чем любой буржуа на Западе. На правительство у него надежды нет, а близкий его, как он понимает, столь же бессилен. В периоды катастроф (скажем, сталинских репрессий) жизнь по принципу "каждый за себя" выявила себя как ведущая общественная константа».

На уровне страны отсутствие личностей приводит к отсутствию гражданского общества, даже предпосылок к его появлению.

Руководители СССР и в довоенное, и в послевоенное время не были заинтересованы в становлении личностей. Наоборот, они осознанно делали ставку на обезличение человека. Насаждавшееся единомыслие представляло собой лучший способ, чтобы это осуществить. Советская власть хотела иметь не желающих рассуждать, послушных исполнителей, за которых думает начальство, а их задача — выполнять приказания. Отсюда идея человека-винтика, части целостного механизма, которым должно являться государство. Но человек-винтик не может быть личностью, у него рабская психология, у него по определению нет самоуважения. Поэтому он не может быть частью современного общества. Вот почему в СССР, как и в Российской империи, фактически не было общества в истинном значении этого понятия — как совокупности людей, имеющих общность происхождения, интересов и целей, осознающих свою причастность к происходящему в стране и свою ответственность за ее будущее. С причастностью и ответственностью всегда была проблема. Была и остается по сей день.

Казалось бы, нынешней власти, позабывшей о коммунистической идеологии, не связанной догмами марксизма-ленинизма, ближе позиция Кавелина и Ильина, а не КПСС. Но после падения коммунистической власти в 1991 году те, кто пытался строить новую, постсоветскую Россию, не задались поиском ответа на вопрос, поставленный Ильиным: на чем строить — «на личности или на обезличении человека»? Ни демократические лидеры романтической поры, ни бывшие советские партработники, крепкие хозяйственники или чекисты, вставшие во главе государства позже, не понимали ключевого значения этого вопроса и выбора, который он ставил перед страной. Россия сохранила привычные основы, и самоуважение, как и уважение к личности, никоим образом не стали опорой для движения вперед, фундаментом реальной модернизации, которая превратила бы наше общество, застрявшее в традиционализме, в постиндустриальное, а нашу экономику — в современную, высокотехнологичную, не страдающую сырьевой зависимостью. Населению России стоило бы понять, что наши застарелые экономические и социальные проблемы невозможно решить усилением авторитаризма и тотальным насаждением православия вкупе с полным слиянием РПЦ с государством.

Рабская психология довлеет над нашей страной. Губернаторы, как правило, во всем готовы следовать указаниям федеральной власти, при этом рассчитывая на рабское подчинение со стороны чиновников, да и остальных жителей вверенного им субъекта Российской Федерации. То же самое происходит на уровне городов, населенных пунктов. Трудно рассчитывать на иное в отношении руководителей регионов — их по-прежнему фактически назначает президент России. Но мэры городов, руководители муниципальных образований избираются населением. Однако и они успешно встраиваются во властную вертикаль, чему сильно способствует их финансовая несамостоятельность.

...

Пора задуматься о воспитании личностей. В предисловии к книге «Судьбы России» (сборник статей видных представителей русской эмиграции, изданный в 1957 году в Париже) есть такие слова: «… самые совершенные — в теории — народовластия, самые превосходные — на бумаге — социально-хозяйственные системы рассыпаются в прах или превращаются в рабовладельческие сатрапии, если они строятся на полном отрицании духовной автономии каждой человеческой личности, на варварском презрении к человеку, к самой его жизни!». Ни прибавить ни убавить, как говорится.

http://digest.subscribe.ru/economics/society/n957429800.html