ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В УСЛОВИЯХ КРИЗИСНОГО СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА
Мельник Л.И.,
кандидат философских наук,
Институт экономики и управления в медицине и социальной сфере,
г. Белореченск
В ходе IV Международной научной конференции «Интеллигенция в процессе поиска Россией будущего», состоявшейся в июне 2003 года в г. Улан-Удэ, существенное значение было уделено анализу социального статуса и самоидентификации интеллигенции, её роли в трансформирующемся обществе. Подчёркивалось, что будущее России неразрывно связано с характером взаимоотношений интеллигенции и власти, интеллигенции и общества, которые отличаются сложностью и противоречивостью, поскольку каждая из сторон имеет своё предназначение, социальную роль и ценности.
По-прежнему в системе общественных отношений в современном российском социуме интеллигенция является одной из самых многочисленных и значимых социальных групп в связи с тем, что её социально-деятельностные сферы интегрированы важнейшими профессиональными, идейно-политическими, нравственными, мировоззренческими функциями [1].
М.Фуко, представляя интеллигенцию «многоликим сообществом интеллектуалов», пишет о современном этапе развития этого феномена: «...роль интеллектуала-специалиста должна становиться всё более значимой в соответствии с той разнообразной политической ответственностью, которую ему волей-неволей приходится брать на себя в качестве атомщика, генетика, программиста, преподавателя, государственного служащего, социолога и т.д.» [2].
В настоящее время широко распространена точка зрения, согласно которой интеллигенции в России вообще нет. Этот факт объясняют нарушением национальной культуротворческой трансляции в ходе революционных социальных изменений и других исторических метаморфоз.
Иллюзию отсутствия интеллигенции в современном российском обществе создаёт прежде всего глубокий раскол в её социально-экономическом положении, во взглядах и позициях по отношению к политике, экономике, а также многоуровневость профилирующей дифференциации, обусловленной функционально-деятельностным разнообразием. Под воздействием различных факторов произошли глубокие структурные изменения, трансформировавшие сферы и формы деятельности интеллигенции, поляризировалась не только социально-экономическая, но и идеологическая дифференциация.
Российские вузы ежегодно выпускают более полумиллиона молодых специалистов. На вопрос, какую социальную группу они пополняют, нельзя ответить однозначно по причине того, что критерии и составляющие интеллигентности сегодня весьма разбалансированы. Размыты или вовсе утрачены ценностные архетипы интеллигенции, базирующиеся на гуманистичном конструировании бытия.
На международных конференциях последних лет неоднократно подчёркивалось, что образование, как ведущий фактор оптимизации социального и экономического развития требует соответствующей стратегии. Речь идёт об инновационных подходах к системе образования, позволяющих сформировать у обучаемых способность к конструктивной детерминации будущего, ответственность за него и возможность созидательного, позитивного влияния. Осознана необходимость устранения принципиального разделения технической и гуманитарной подготовки, которое привело к ограниченности гуманитарного, творческого и культурного уровня специалистов. Гуманитаризация образования, по мнению большинства исследователей вопросов оптимизации образовательной политики, является важнейшим фактором формирования культуры мышления, обогащения духовно-нравственных качеств, развития творческих способностей молодого поколения. Поэтому интеллигентоведение, рассматривая критерии интеллигентности, опирается на гуманитарную парадигмальную основу. Как самостоятельная отрасль научного знания интеллигентоведение изучает генезис, становление, развитие и функционирование интеллигенции в социокультурном пространстве. Круг вопросов, исследуемых в рамках данной дисциплины, предполагает опору на междисциплинарный подход, включающий материал культурологии, философии, социологии, политологии, истории, психологии и других знаний, представляющих синтез гуманитарных и общественных наук.
Неоднократно отмечалось, что акцентуация образовательного процесса эпохи рыночной экономики смещена в сторону информативно-технологического обучения, что обусловлено приоритетами технократического бытия. Личностное пространство поглощается технологической реальностью, инспирирующей приоритет высоких технологий над человеческим фактором. Поэтому современное человекознание серьёзно озабочено проблемами деструкции субъективности, «симптомами» которой являются роботизированность, механистичность, унифицированность мышления и поведения и др. Кризис субъективности детерминирован вписанностью индивида в схематичноинфраструктурное социальное бытийное пространство. Согласно Маркузе, современный человек становится одномерным, лишённым свободы мировосприятия и возможности к критической рефлексии внешних и внутренних составляющих бытия. А.Швейцер полагает, что для спасения человека от мировых катастроф ХХ века необходимо отказаться от «технократической культуры и перейти к более высоким формам развития» [3].
Одним из негативных факторов, разрушающих ценностные составляющие интеллигентности, является личностная стандартизация и унификация. Стандартизация социального мировоззрения постиндустриальной эпохи отмечена общим «пафосом безразличия к внетекстовым мирам», фиксацией предмета познания на продуктах «империи знаков», главной темой «культурной археологии» стали труднодоступные безличные коды, управляющие схемами восприятий и формами выражения [4].
По-прежнему прогрессируют факторы, усиливающие кризис субъективности:
- формализация культурного продукта усиливается феноменами обезличивания и омассовления в условиях высокоурбанизированной реальности;
- тоталитарное погружение человека в компьютерно-экранную культуру сопровождается разомкнутостью межкультурной трансляции;
- виртуально-иррациональному, условно существующему миру сообщается статус подлинности;
- квазиестественность виртуального бытия рождает конфликтность в целостном восприятии культуры подлинной и искусственной;
- стирается ценность культурного опыта, углубляется разбалансированность мировоззрения, типичная для кризисных периодов.
Очевидно, что в ходе воспитания ценностных качеств интеллигентности, прежде всего, необходимо преодолеть экстернативность характера усвоения высших ценностей в процессе социализации. Воспитательно-образовательная традиция сегодня подменяется механизмами информационно-экранного «взращивания» интеллекта и духовных ценностей, эксплицируя вневременное, условно-символическое «потребление» культурного опыта, отрицающее внутриличностный компонент естественно-природного рефлексивного переживания и познания реальности.
Воспитание интеллигентности призвано:
- формировать ценностные модели поведения специалиста и гражданина в кризисных условиях;
- способствовать более глубокому пониманию форм духовной культуры и жизни;
- выявлять смысловые акценты в измерении экзистенциального бытия;
- решать проблемы саморефлексии личностно-персоналистического порядка и т д.
Исследователи указывают, что сегодня Россия по объёму интеллектуального капитала, несмотря на все потери, понесённые наукой и высшим образованием за последние годы, занимает 9-е место в мире, что является заслугой прежней Академии наук и высшего образования [5]. Вместе с тем, внедрение инновационных дидактических проектов (число которых продолжает расти) в систему высшего образования России сегодня весьма проблематично и по отношению к странам болонского соглашения реализуется противоречиво и непоследовательно. По сравнению с другими странами болонского процесса в России недостаточно работает инвестиционная политика. Образовательные реформы проходят под знаком экономии государственных средств, проблематична материальная доступность высшего образования по сравнению с европейскими странами, число студентов, получающих стипендию, сокращается и т.д.
Одним из факторов фундаментальных сдвигов постиндустриальной эпохи явилась компьютерно-информационная революция, сыгравшая роль детонатора в научной смене парадигм. Кроме того, изучение современной социокультурной реальности как сложнейшей самоорганизующейся и произвольно развивающейся субстанции, потребовало инновационных познавательных подходов и обусловило актуальность синергетического подхода. В эпицентре научного поиска синергетики находятся исследования самоорганизующихся и саморазвивающихся систем, куда в качестве особого трансформирующего компонента включён человек. Полифункциональность, непредсказуемость и хаотичность структур жизнедеятельности современного социума инициировали нетрадиционность развития процессуально-результативных составляющих сферы образования. Синергетический подход в области образования ориентирован на готовность к решению поливариантных вопросов современного бытия, логикопрактической оптимизации незаданных, случайных проблемных ситуаций. Возникла острая необходимость освобождения образовательного процесса от стереотипных способов трансляции и восприятия дидактической информации как свода устоявшихся истин, требующих строгости усвоения и некритического, стандартного воспроизводства. Особо востребовано развитие критически-рефлексивных, аналитических способностей у молодых специалистов на основе креативно-творческих компонентов.
Новые образовательные методики и приёмы усложнены и тем обстоятельством, что сами ценностные приоритеты гуманитарного и технологического подходов сегодня меняются. Философы современности неоднозначно трактуют развитие соотношений технического и гуманитарного освоения реальности, раскрывая новую диалектику техники и мышления. Традиционная техническая парадигма замыкалась на частных вопросах, удовлетворяя конкретные жизненно важные потребности общества, философия же занималась общими проблемами мироздания. Сегодня наступила пора их сближения: мощь техники распространяется на фундаментальные свойства мироздания, а философия имеет возможность влиять на эти свойства. Онтотехника претендует на создание нового пространственно-временного континуума, новой сенсорной среды, новых генетически преобразуемых видов организмов, новых форм искусственного разума. Техника возвращается к основам философии - метафизике, происходит синтез философии и техники, рождается технософия. При этом в рамках существующей образовательной системы в философии преобладает аналитический уклон, она не готова к решению технософских задач, поскольку занята анализом и расщеплением текстов. Необходимо создание синтетической философии, позволяющей исследовать онтологию виртуальных миров, метафизики и диалектики иных форм бытия и сознания, принимать активное участие в становлении техносреды будущего [6].
Несмотря на ярко выраженную «технократичность» современного социального бытия, вопросы морали и нравственности по-прежнему актуальны для формирования феномена интеллигентности. Этика использует фундаментальные понятия: свобода, природа человека, высшие ценности. Согласно мнению Э. Агацци, без учёта корректной информации, заимствованной из технических наук, этический дискурс не мог бы говорить о современном человеке, который вывел из науки новый «образ» самого себя и потому может прийти к ощущению, что этические ценности устарели. Научный прогресс уже создал новые, непредвиденные ситуации, к которым вряд ли применимы существующие моральные нормы. Рост науки сообщает морали динамический характер, который, тем не менее, не означает морального релятивизма. Теоретико-системный подход, основанный на императиве «делай то, что правильно», должен помочь человеку нравственно определиться в новой конкретной жизненной ситуации [7].
Согласно мнению академика С.П.Капицы, в воспитании интеллигентности морально-нравственный компонент не просто по-прежнему необходим, а в кризисных условиях, подвергающих личность испытаниям безнравственностью, имморализмом, наиболее востребован. По мнению академика Капицы, наш кризисный век отличается от предыдущего тем, что «Мы пьем кофе без кофеина, водку без алкоголя, занимаемся сексом без любви, курим табак без никотина ... из жизни ускользает смысл. Мы находимся на крупнейшем цивилизационном сломе. Мы живем, выражаясь физически, в недиабатических условиях, как во взрывной волне, когда абсолютно все не находится в равновесии. Совесть, мораль, моральные устои общества - это свидетельства духовного равновесия, которое достигается медленной эволюцией, а старые принципы не успевают эволюционировать» [8].
По мнению А.А.Гусейнова, мораль - вещь очень интимная. Она является глубинным выражением личностной идентичности, мораль и совесть позволяют собраться человеку в некую целостность. При этом она всегда является реакцией на что-то внешнее, на наше отношение к другим. Поэтому недаром говорят, что совесть есть свидетельство глубокого одиночества человека. Совесть, более чем что-либо другое, обозначает предмет, пространство самого морального существования. Это то пространство, которое измеряет всю полноту ответственности за поступки человека, где он является исключительной причиной того, что делает [8; с.24].
Интеллигенция всегда выступала в роли совести общества. Когда власть не заботится о народе, не обеспечивает процветание страны, её деятельность деструктивна, интеллигенция выступает оппозицией. Это ее обязанность: исполнять роль совести, носителя принципов. Интеллигенция выступает в защиту морали и совести, когда их больше никто не защищает [8; с.35-36].
Совесть и мораль в эпоху нанотехнологий и клонирования, пересадки стволовых клеток и кибертрансцендентологии по-прежнему глубоко личностные качества.
Опыт ценностных обретений всегда индивидуален и противоположен массовому «окультуриванию». Важнейшим фактором конструирования духовно-нравственной культуры личности должно стать устранение стереотипизации жизнепроявлений, интересов и потребностей современного человека. Возвращение, освобождение духовных архетипов из плена цивилизационных завоеваний возможно посредством углубления личностного духовного совершенствования. Согласно Н.А. Бердяеву, «цивилизация означает большую степень объективации и социализации, культура же более связана с личностью и духом.. .она более связана с творческим актом человека» [9].
Резюмируя вышесказанное, подчеркнём, что интеллигенция должна быть прежде всего интеллигентной! Её социокультурная миссия состоит не в формальной репрезентации определённого слоя социальной структуры, а в ценностно-деятельностном проявлении, характеризующем понятие интеллигентности как совокупности наиболее существенных характеристик этого слоя.
Примечания:
1. Мельник Л.И. Роль интеллигенции в развитии современного российского общества // Общечеловеческие императивы и этнонациональные ценности интеллигенции: материалы XVI Междунар. науч.-теор. конф. Иваново: ИвГУ, 2005. С. 136.
2. Фуко М. Интеллектуал в законе // Независимая газета. 2002. № 4. С. 7.
3. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. М., 1993. С. 244.
4. Басина Н.И. Проблема автора в культуре. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 2002. С. 98-99.
5. Силачёв Д.А.. Болонский процесс и модернизация образования в России // Вопросы философии. 2009. № 8. С. 81.
6. Эпштейн М. Техника - религия - гуманистика // Вопросы философии. 2009. № 12. С. 19.
7. Агацци Э. Почему у науки есть и этические измерения? // Вопросы философии. 2009. №10. С. 93.
8. Круглый стол: о нравственности, патриотизме, культуре и бескультурье // Вопросы философии. 2009. № 12. С. 5, 24, 35.
9. Бердяев Н.А. Царство Духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995. С. 308.
References:
1. Melnik L.I. Role of intelligentsia in development of a modem Russian society // Universal imperatives and ethnonational values of intelligentsia. Materials of the 16th Intern. Sci.-Theor. Conf. - Ivanovo: IvGU, 2005. P.136.
2. Foucault M. Intellectual in the law // Independent newspaper. 2002, No.4. P.7.
3. Schweitzer A. Decay and culture revival. M. 1993. P. 244.
4. Basina N.I. The problem of the author in culture. - Rostov-on-Don.: RGU Publishing house, 2002. - P. 98-99.
5. Silachyov D.A. Bolonsky process and an education modernization in Russia // Questions of philosophy. 2009. No.8. P.81.
6. Epstein M. Technology - religion - humanities // Questions of philosophy. 2009. No 12. P.19.
7. Agatsi E. Why has a science ethical measurements? // Questions of philosophy. 2009. No 10. P.93.
8. The Round table: about morals, patriotism, culture and lack of culture. Questions of philosophy. 2009. No 12. P.5,24,35. www.dnv-prk.info/index.php
9. Berdyaev N.A. Kingdom of Spirit and a kingdom of the Caesar. M: Respublika, 1995. P.308.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
